Литература о недетской жизни: когда детям можно начинать читать про политику, секс и смерть

Писатели, филолог и психолог объяснили, в какой момент нужно разговаривать с детьми на взрослые темы

Едва ли не самое памятное наследие минувших выборов — инцидент с двой­никами депутата ЗакСа Петербурга Бориса Вишневского. А самое интересное, что этот ход настолько старый, что высмеивался в книгах для детей еще в позапрошлом десятилетии — в повести создателя «Чебурашки» Эдуарда Успенского «Жаб Жабыч метит в президенты» (2005). Но нас заинтересовали не «экстрасенсорные» способности детского писателя. «МК в Питере» задался вопросом, который, уверены, нередко задают себе родители малышей: стоит ли читать о грехах мира в нежном возрасте?

Писатели, филолог и психолог объяснили, в какой момент нужно разговаривать с детьми на взрослые темы
Психологи советуют не бояться обсуждать с детьми «взрослые» темы.

«ПИСАТЬ В ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ О ПОЛИТИКЕ НЕ СТОИТ»

Дмитрий Емец — популярный российский писатель, автор детской и подростковой фантастики, создатель «Тани Гроттер», «Мефодия Буслаева» и многих других произведений. А еще Дмитрий Александрович — многодетный отец. Кому, как не ему, знать, что для детей хорошо, а что не очень.

— Мне кажется, писать в детской литературе о политике не стоит, — говорит Емец. — Для этого существует сатирическая литература. Например, «Гулливер». Но время прошло, политики сменились, и теперь о том, что «Гулливер» — политическая сатира, из-за которой у ее автора были большие неприятности, никто не помнит.

При этом Емец считает, что современным авторам можно не опасаться проблем, которые были у создателя «Гулливера» Джонатана Свифта:

— Сейчас настолько все поменялось в мире, что литература — уже далеко не главный политический рупор. С литературой, к счастью, теперь мало кто борется. У любого канала в «Тиктоке» или на «Ютубе» политическое влияние на массы намного больше.

— Вы начали публиковаться в 1990‑е, когда интернет еще не был так распространен, а в стране вовсю шла противоречивая эпоха перемен. Тогда не возникало соблазна донести до детей взрослый взгляд на некоторые вещи?

— Я в книгах о политике никогда не пишу. Детям это особо не надо и непонятно. К тому же книга существует долго, десятилетия, а политика вещь изменяемая. Например, у Достоевского много политических статей, посвященных разным событиям 1860‑х и 1870‑х годов, но кто их теперь помнит? Разве что историки литературы. А романы его бессмерт­ны. Так что публицистика — штука опасная в плане долговременности существования.

Емец настаивает, что задача литературы в другом. Она развивает (или должна развивать) такие качества человека, как человечность и ум.

— Если человек этими качествами обладает, он, как правило, сам быстро и верно разбирается в жизненных вопросах. А пытаться его агитировать — вещь тупиковая.

«СПРОСИТ О ВЫБОРАХ, ПОЧИТАЕМ УСПЕНСКОГО»

Поговорив с корифеем, обратимся к новому поколению. По текстам петербургского драматурга Константина Федорова поставлены популярные спектакли для детей и подростков — «Ленька Пантелеев. Мюзикл» в ТЮЗе им. Брянцева и «Мойры Петроградского района» в Московском областном государственном театре кукол. А еще Федоров — педагог, воспитывает сына. Даст ли он ему в руки книги для детей на недетские темы?

— Моему сыну сейчас семь, и есть масса вещей, о которых ему только предстоит узнать, — говорит Константин. — Если он задаст вопрос о выборах, то мы об этом поговорим, а потом, конечно, мы почитаем Успенского. Почему нет? Но мне кажется, что это произойдет не сегодня, потому что ему сейчас трилобиты куда интереснее политтехнологов.

— С Успенским понятно. А есть книги или авторы, которые не должны попасть сыну в руки?

— Конечно, ­что-то я ему рекомендую, но он запросто отказывается, если ему не нравится. Я уверен, что у него развивается вкус и чутье к хорошей литературе, и от плохой он сам отвернется. Сейчас с мамой он читает Джеральда Даррелла, с бабушкой — сагу про Гарри Поттера, а со мной — детские повести Александра Житинского.

— А если однажды ему случайно попадутся, например, «Приключения какашки» Анны Сучковой? В сети можно найти массу негативных комментариев от родителей — мол, где наши дети, а где какашки.

— С­ами-то дети как раз любят мрачное и срамное. Я вот не читал «Приключений какашки». Но стоит заметить, что в детском саду шутки о них просто неминуемы. Конечно, я не думаю, что есть запретные темы. Вопрос в том, с какой степенью подробности и юмора о них говорить. Про смерть, например, с детьми разговаривать можно и нужно — и есть отличные книги для разного возраста на эту тему. Конечно, некоторые вещи детям просто рановато читать. Но они, как правило, сами в силах отфильтровывать то, что им пока не нужно.

— А для чего тогда возрастные ограничения?

— Возрастные ограничения — странная выдумка, которая моментально дошла до абсурда: школьники не могут купить книги, которые должны проходить по программе, потому что на тех налеплено «18+». Наверное, не стоит подсовывать первоклашкам Стивена Кинга. С другой стороны, русские народные сказки под редакцией Афанасьева нередко куда страшнее.

«НЕ ХОДИТЬ В КНИЖНЫЕ — СПЕРВА ПОДУМАТЬ»

А что скажут филологи? Младший научный сотрудник филфака МГУ, исследователь и переводчик детской литературы Мария Громова считает, что своеобразный «тренд» для современных отечественных писателей — «погоня» за зарубежным детлитом. Но растут авторы не зря и не без успеха.

— Русскоязычный детлит дорастает до сложных и «недетских» тем, которые уже несколько лет знакомы русскоязычным читателям по переводному, зарубежному детлиту. Например, книги, посвященные проживанию горя, утрате близких.

В числе книг, чьи авторы говорят с детьми о смерти, Мария назвала зарубежные «Книга о смерти» Перниллы Стальфельт и «А дедушка в костюме?» Амели Фрид. Из оте­чественных — «Все бабушки умеют летать» Ирины Зартайской и «Навсегда?» Светы Нагаевой и Марии Вышинской.

— Вырывается из табуированных тема физиологических процессов и отправлений. Издаются зарубежные «Маленький крот, который хотел знать, кто наделал ему на голову» Вернера Хольцварта или «Тайная жизнь соплей» Марионы Толоса Систере. Из отечественных — «Все делают это» и «Все млекопитающие делают это» Анны Беловой.

— Сегодня зайдешь в книжный, в детский отдел — глаза разбегаются. Что посоветуете родителям: как удачно выбрать книгу?

— Посоветую не ходить в книжные. Подумать сперва, сформулировать свои принципы: я за скрепы или за феминизм, грубо говоря. Книг море. И смотреть на издательства в первую очередь. Очень удобно знать, кто что издает. «Поляндрия» — милота, «Настя и Никита» — традиционные ценности, «Самокат» — так называемые европейские ценности, смелые и честные книги, «Белая ворона» — собственно, для белых ворон, хороший скандинавский детлит. А если ­кому-то старенького и любимого — это в «Речь».

В конечном счете, по мнению филолога, важно предоставить ребенку свободу выбора — например, отвести в хорошую детскую библиотеку и предложить взять что захочется. Даже если родителю выбор окажется не по душе.

Позвольте ребенку самому выбирать книги.

«С ДЕТЬМИ НУЖНО ОБСУЖДАТЬ ВСЁ»

Напоследок с вопросом о том, не повредит ли «недетское» содержание детских книг тонким душевным стрункам ребятни, мы пришли к психологу Анне Лукиной. По мнению специалиста, в детских книгах непременно должен быть воспитательный момент, а не только развлечение. И говорить следует в том числе о непростых «взрослых» вещах:

— С детьми нужно обсуждать любые темы — политика, секс и так далее. На том уровне, конечно, насколько ребенку это доступно. Идеальный возраст для сложных тем — это тогда, когда ребенок сам начинает задавать вопросы. Например, появление интереса к теме смерти считается нормальным в 5–6 лет. У ­кого-то может и раньше появиться.

Разумеется, если ребенок сам не спрашивает о политике или смерти, книги о них ему не нужно навязывать. Но если интересуется, не стоит оставлять вопросы без ответа. Запретный плод сладок — вопрос все равно засядет в голове, ребенок будет искать ответ в другом месте и может найти информацию, которая не понравится родителям. Поэтому важно хотя бы ­что-то ответить ребенку. Я думаю, что это полезно — показывать детям, что мир не делится на черное и белое.

МЕЖДУ ТЕМ

МУЛЬТИК, КОТОРЫЙ НАНОСИТ ВРЕД

Вопросом о том, какие произведения могут навредить неокрепшей детской психике, в декабре прошлого года начали задаваться сотрудники районных прокуратур города. С тех пор в судах Петербурга регулярно рассматриваются административные иски о признании аниме, мультфильмов и мульт­сериалов запрещенными к распространению на территории России. «МК в Питере» ознакомился с решениями судов и узнал, какие мультики и за что запретили.

«Легенды смертельной битвы: месть скорпиона»

В мультфильме превалируют сцены крайней жестокости, детально прорисованы кровавые единоборства, расчленение тел, элементы каннибализма, подобие рентгеновских снимков поврежденных костей и органов, темные ночные пейзажи окрашены в кроваво-красный цвет, в русском переводе присутствует нецензурная брань и жаргонизмы. Просмотр мультфильма может носить мотивирующее воздействие к агрессивному, аутоагрессивному или самоповреждающему поведению.

«Атака титанов. Фильм первый: Жестокий мир»

Кадры включают в себя ни с чем не сравнимые по жестокости сцены: нагие титаны разрывают людей на части и пожирают, пожирают детей, проливаются реки крови, до финальной сцены фильма в нем витает гнетущее настроение бессилия и безнадежности. Просмотр этого фильма может причинить вред психическому здоровью и духовно-нравственному развитию детей, формированию у них фобических реакций.

«Ад Данте: Анимированный эпос»

Умеренно демонстрируются кровопролитие, убитые воины и порхающие над ними хищные птицы, обнаженные тела с гипертрофированными формами, эротические сцены.

«Космос: Территория смерти»

Мультфильм изобилует сценами кровопролития, насильственной гибели людей, расчленения, применения оружия. Сцены убийства, расчленения человеческих тел косвенно повышают уровень рисков девиантного поведения ребенка под их влиянием.

«Счастливые лесные друзья»

Мультсериал ориентирован на детей младшего возраста и выдержан в распространенном для американской мультипликации стиле с элементами жестокости. Сериал о маленьких милых зверьках, с которыми постоянно случаются разные тяжелые происшествия: их давят, разрывают на части и прочее. Просмотр мультсериала безусловно наносит вред духовно-нравственному восстанию и развитию малолетних детей, противоречит гуманистическому характеру воспитания, присущему России.

«Зачем вы здесь, учитель?»

Пропагандирует теорию перерождения, показывая, что после смерти возможна более интересная, многообразная и бесконтрольная от родителей жизнь. Мир после смерти позиционируется более ярким и полным приключений с возможностью ведения разгульного образа жизни, распития спиртных напитков, сексуальных отношений, противоправных действий, в то время как реальный мир представляется безрадостным и полным одиночества.

Также судами были запрещены к распространению: «Эльфийская песня», «Токийский гуль», «Тетрадь смерти» и другие.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру