Рейтинги, награды и верхние строчки топ-чартов никогда не были сверхзадачей Елены Ваенги. В век глобализации, мощных интернет-технологий и повсеместной рекламы она скромно стоит в стороне и поет не для коммерции, а для людей. Таких, как она сама.
За это ее любят и всегда ждут… После более чем года паузы 9 июля наконец-то состоится долгожданный сольный концерт Елены в БКЗ «Октябрьский». Уникальность этого выступления звезды понимают все ее многочисленные поклонники.
ПУБЛИКА ЖДЕТ «КУРЮ»…
— Лена, о чем сейчас вы будете петь?
— Песни рождаются, когда переживаешь не самые легкие времена, потом есть о чем рассказать людям. У меня настал, возможно, не такой продуктивный момент в творчестве, как в прошлые годы. Я чуть другим даже занята, больше иным делам посвящаю свое время. Я не Агата Кристи, которая придумывала сюжеты за мытьем посуды. Нет, у меня все иначе. Сейчас мне писать песню о том, что меня кто-то бросил? Чего врать? Ведь никто меня не бросил. Когда я пела «Я несла свою беду» Высоцкого, я знала, о чем пою. Каждое слово было будто моим. А сейчас я изменилась. Поэтому и в песнях появились размышления…
— Многие отмечают, что ваши концерты сейчас проходят на совершенно новом профессиональном уровне. Вам это важно?
— Конечно. Я стала еще более самокритична и еще более придирчива. За прошедшие более чем 10 лет из девочки-полупрофессионала, «музыкантишки» я выросла в профессионального музыканта, знающего, как делать музыку, и понимающего, что есть хорошо, что плохо на самом деле. Почему, например, меня трясет от фонограммы? В этом я вижу жуткий обман зрителя, откровенное «рубилово бабла». Для меня «фонограммщики» никогда не будут коллегами. Поэтому, кстати, я так люблю всегда «живой» русский рок. А последние годы… Ужас! Но я слушаю иностранную музыку. Я ездила, когда было возможно, на джазовые концерты в Европу. И возвращалась вся в слезах, потому что я все понимаю… У нас вроде бы не все плохо с эстрадной песней в части текстов. Но все очень печально с эстрадной музыкой. Поэтому очень важно расти в этом направлении.
— Но это же трудно…
— За последние 10 лет я не делала клипы, не «тусовалась», чтобы продвигать свое творчество. Люди слушали мои песни через «сарафанное радио». Мне помогала расти та самая настоящая народная любовь. А сейчас зрители, которые попадают на мои концерты, переглядываются с вопросом: «А это точно она?» Многие мне говорят: «Лена, ты же знаешь, что людям хочется, чтобы ты, как раньше, пела песню “Курю”». Да, кому-то это надо. И я тоже люблю эту песню. Но я не могу стоять на месте без развития. Даже если ругают, мол, Лена, у тебя в концерте очень много лирики, много непонятных текстов, сложной музыки, джаза и блюза: «Лен, ну ей-богу! Зачем тебе это?» Конечно, расти, развиваться трудно… Но мне есть что сказать. И я знаю, как это сделать.
«МНЕ СТРАШНО»
— Пандемия мир изменила?
— Да, как в худшую, так и в лучшую сторону. Всегда что-то страшное имеет, как медаль, две стороны. Мы стали больше ценить семью, близких, друзей. Шоу-бизнес очень изменился, потому что 80 процентов людей потеряли работу. Не старые еще по возрасту люди. Не знаю, похоже ли это на 90‑е. Мне тогда было мало лет. Иногда сейчас видишь, как меняются артисты… Спрашиваешь: почему ваши песни так изменились? Говорят, что время изменилось. Вот это печально. Не меняйтесь. Например, такие музыканты, как Борис Гребенщиков, не изменяют себе. Великих время не меняет. Я сейчас очень остро понимаю значение слов: «Не мечите бисер перед свиньями». А это именно то, чем, к сожалению, занимаются наши многие великие артисты, заигрывая с новым поколением ради коммерции, прогибаясь под изменившуюся жизнь.
— Вы говорите, что изменились внутренне. А что именно имеете в виду?
— Скажем, раньше я считала, что интернет — это божественный дар. А сейчас уверена, что от него очень много зла. Скоро целое поколение вырастет, которое перестанет общаться вживую. У меня это уже в семье происходит: переписываемся СМС. Даже трубку поднять — проблема. Встретиться — это вообще что-то нереальное. Я не осуждаю. Мне страшно. Я не понимаю, зачем все это? Но я сама зависима от интернета, от социальных сетей. И это болезнь, признаю! Из-за этого у меня постоянно падает настроение. Из интернета я узнаю даже о своей родне и окружении то, чего лучше бы не знала. Например, прочитав мнение своего ближайшего товарища и даже друга по одному из вопросов, я кардинально поменяла к нему отношение. Оказалось, что мы с ним не то что разные люди, я поняла, что не знала вообще, какой это человек. А не было бы интернета, ничего бы и не случилось…
— Но разве честность — это не хорошо?
— Честность — это негативные комментарии людей на каждое фото, которое выкладывается в «Инстаграм»? В интернете очень много негатива. Все начинается со слов: «Вам не идет это платье». Хотя никого не волнует, что, во‑первых, кто ты такая, чтобы говорить это? Во-вторых, кто спрашивает твое мнение? При чем тут честность? Если мы увидим женщину на улице, у которой что-то не то с юбкой, то просто пройдем мимо. Никому не испортив настроение. Самое важное в этом случае, что внешность вообще не главное в жизни. А интернет дает искушение. Знаете, что такое искушение? Когда тебя не искушают, ты чаще всего ничего плохого и не делаешь. Например, заходишь один в комнату, где на столе лежит миллион… Скажете: «Нет, я ничего не возьму»? А точно ли? Себе-то верите? В то же время я не хочу выглядеть человеком, который с чем-то борется. Ни в коем случае. Про интернет можно столько хорошего сказать: благодаря ему я стала лучше готовить, стала лучше выглядеть. Но за все надо платить. Как говорит моя мама, медаль имеет две стороны. Когда изобрели атомную бомбу, она тоже вроде бы была благом. Но при этом стало страшно жить.
БЕЗ ИСТЕРИК!
— В соцсетях вы часто очень откровенны. А почему редко даете интервью прессе?
— До этого дня я, наверное, целый год не разговаривала ни с одним из журналистов. Я не вижу в этом смысла. Что рассказывать? Почти все ждут «желтизны». А у меня всю жизнь была грань, за которую я не пускала прессу. Я научилась не отвечать на вопросы. И по моему уходу от них разумный человек понимает, что я не хочу говорить на ту или иную тему. Я никогда не афишировала личную жизнь: вышла замуж и родила ребенка. Что еще надо рассказывать? В близком кругу, возможно, я что-то личное обсуждаю. Но на самом деле я сама такой человек, что мне не интересно, в трусах какого цвета ходит Максим Галкин и тому подобное. Что касается общения с прессой, я сейчас очень поменялась. Если я раньше шла в бой с людьми, то теперь говорю себе: «Зачем это? Сиди в стороне». Не переделаешь человека, не переубедишь, если он этого сам не хочет.
— Сын Ваня доставляет радость маме?
— Мы с ним очень близки. Мы как единое целое. Сын перенял мой характер. Такое впечатление, что от меня часть отщипнули и получился он. У него внутренний мир такой же. Конечно, Ваня не идеальный. Но мой ребенок танцует, рисует, играет, гоняет в футбол. И при этом вообще не знает, что такое компьютер. У него нет мобильного телефона и страницы в «Инстаграме». Нам очень весело друг с другом, потому что ему нравится гулять по парку и мне нравится гулять по парку. С ним интересно. Ване мало лет, но у него интересы взрослого человека на фоне обычных детских. Это для меня действительно радость и счастье.
— Трудно сына не избаловать подарками?
— Абсолютно не трудно. Ваня собирает обычное «Лего», как миллионы детей. У него нет истерик. На вопрос, что больше всего не любит мама, сын сразу отвечает: «Нытье!» У нас с моим мужем Романом одинаковые взгляды на воспитание ребенка. Поэтому у нас никто не падает на пол с криком: «Купи». Как-то так получилось, что Ване мало всего надо. Он не кричит: «Мама, отвези меня на Мальдивы».
Наверное, Ваня подсознательно понимает, что если что-то будет действительно нужно, он попросит, и я сделаю все, что в моих силах.
Фото из личного архива певицы
