Крым ждет новую лозу
— Еще года три назад российское вино было мало кому интересно и нужно, — говорит Игорь Ершов. — Сейчас ситуация понемногу меняется. Уже появились люди, которые говорят: «Мы хотим пить только Россию, ничего другого нам не надо». И дело не только в патриотизме, благодаря которому вырос спрос и на крымские, и на краснодарские вина, но и в качестве нашего белого и красного, которое все-таки растет. Это замечают и за границей. На выставке в Лондоне российские вина стали получать даже золотые медали. Конечно, пока у нас нет таких громких побед, как в начале XX века, когда князь Лев Голицын получил Гран-при на Всемирной выставке в Париже. Тогда его шампанское «Коронационное» было признано лучшим в мире.
— Почему качество нашего вина, к которому еще лет 10 назад относились очень снисходительно, за последние годы вдруг стало улучшаться?
— 10 лет назад у нас и вина-то фактически не было. Восстановление российского виноделия началось только в 2003 году, когда в Краснодарском крае появились новые посадки винограда, начали работать первые серьезные заводы. Виноградная лоза дает урожай только на третий год, а в Европе и вовсе считают, что хороший напиток получается из 15-летних лоз, которых у нас в общем-то еще нет. Затем вино должно простоять 2–3 года в бочке и еще столько же в бутылке. Выходит, мы только сейчас стали получать первое качественное российское вино, которое может конкурировать с западными образцами.
— С какими проблемами сейчас сталкиваются наши виноделы?
— Одна из главных — как раз виноградные лозы. Они у нас либо слишком молодые, либо совсем старые. Например, в Крыму около 90 процентов всех виноградников высажены еще до 1985 года. Ладно, если бы за ними еще правильно ухаживали. Так нет же, в течение 20 с лишним лет в них не вкладывали ни копейки. Лишь приходили и брали, брали. В итоге лозы за это время полностью исчерпали себя. Поэтому сейчас в Крыму надо чуть ли не с нуля возрождать виноградники. Еще одна проблема заключается в том, что практически все, что нам необходимо для виноделия — трактора, саженцы, дрожжи, бочки, — мы покупаем за границей за доллары и евро. А это приводит к тому, что наше вино дорожает вместе с падением курса рубля.
— Подождите, неужели мы даже бочки не можем сделать?
— В России есть только одна бондарня в винодельческом имении в Краснодарском крае. Они делают бочки из старого русского дуба, но обеспечить ими всю страну, конечно, не могут. Да это, наверно, и не надо. Существует несколько распространенных видов дуба, из которых делают бочки: американский, французский и наш русский. Если, предположим, 25 процентов вина залить в бочку из американского дуба, еще 25 процентов — во французскую и 50 — в русскую, выдержать, а потом все смешать и разлить по бутылкам, то напиток потом будет интереснее.
Коттеджи вместо садов
— А вообще у нас климатические условия пригодны для виноделия?
— Взрослая лоза может выдержать несколько дней при температуре до минус 20 градусов! И ничего с ней не будет. Но по большому счету в России действительно не так много зон, пригодных для европейского качественного виноделия. Это Краснодарский край, в котором производят порядка 70 процентов нашего вина, и Крым, на долю которого приходится еще около 25 процентов. Еще есть Волгоградская и Ростовская области, но это уже зона рискованного виноделия. На зиму там надо лозу закапывать, а весной откапывать, что, во-первых, трудоемко, а во-вторых, очень влияет на себестоимость вина. Казалось бы, хорошая зона — это Ставрополье, но там сейчас вина фактически не производят. Есть только некие любители, которые экспериментируют, сажают виноградники. Но до магазинов все это пока не доходит.
— Выходит, из-за климата себестоимость, скажем, испанского или чилийского вина все равно окажется ниже нашего?
— У нас не только климат влияет на себестоимость, но и цена земли. Например, южный берег Крыма, где стоят роскошные виллы, самое замечательное место для виноделия. Но вы попробуйте, разбейте там виноградничек. Да это нереально! Несколько новороссийских хозяйств недавно обанкротились именно из-за дорогой земли. Сейчас виноградники там выкорчевывают, а на их месте строят коттеджи. Но есть и успешные хозяйства, например, в Краснодарском крае, которые все-таки покупают новую землю, высаживают новые лозы. Если же говорить о стоимости российского вина, то нам действительно стоит двигаться в сторону высокого качества, а не дешевизны. Такой путь, например, выбрали австрийцы. Они делают прекрасное вино, 75 процентов которого потребляют именно в Австрии. То есть эти ребята обеспечили себя своим качественным алкоголем.
— Как мы можем к этому прийти, если многие российские вина до сих пор делают из зарубежного виноматериала?
— Думаю, примерно половина российского вина делается из зарубежного виноматериала. И это действительно большая проблема. Виноматериал (концентрированный виноградный сок или готовое сброженное вино, которое привозят в Россию в огромных цистернах, а здесь уже доводят до ума. Например, проводят вторичное брожение и разливают по бутылкам. — Ред.) можно купить, допустим, в Чили, разлить где-нибудь в Ростовской области, а на бутылке написать «Крымское». Фактически это обман потребителя, ведь люди думают, что пьют наше, а это вообще непонятно что. Но никакого наказания за это не предусмотрено. При этом понятно, что привозить виноматериал из-за границы куда дешевле, чем покупать в России землю, пахать ее, сажать лозы, следить за ними. Это очень долгие деньги, ведь первого урожая надо ждать 5–6 лет. Ничего удивительного, что сейчас в нашей стране виноградники занимают всего около 90 тысяч гектаров. Для сравнения, в одном Бордо — примерно 120 тысяч!
— Российские антисанкции не распространяются на зарубежную алкогольную продукцию. Может, зря?
— Зарубежный алкоголь запрещать однозначно нельзя. Наши виноделы, как и любые другие, расслабятся без конкурентов. И это негативно скажется на качестве российского продукта.
В Японии любят российский алкоголь
— Наше вино продается за границей?
— В основном на азиатском рынке. Как ни странно, в Японии очень любят наши краснодарские вина. А еще — в Китае. Одна из российских компаний хочет сейчас выйти и на белорусский рынок.
— Получается, в Японии наше вино продается, а в СНГ — нет?
— Выходит, что так. Здесь есть определенные сложности... Думаю, никому не надо объяснять, почему нашего алкоголя нет на Украине. Прибалты тоже не хотят завозить и продавать российское вино, даже учитывая огромное количество русскоговорящих людей, живущих там. Мне кажется, дело упирается только в политику. Других объяснений я просто не вижу. Ладно если бы наше вино было плохим, так ведь оно по соотношению «цена-качество» уже перегнало, например, Чили. Но это мое мнение. Я считаю, в перспективе нам все-таки надо пытаться завоевать рынок СНГ, Прибалтику, а потом уже выходить на Запад. Ну и, конечно, не забывать про собственную страну. Думаю, что за 10–15 лет очень серьезной работы мы сможем занять примерно половину рынка России.
~ Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга ~
