Исполнители без заказчиков
К примеру, заказчиком совершенного в 2004 году убийства редактора русской редакции Forbes Пола Хлебникова следствие назвало чеченского боевика Хож-Ахмеда Нухаева. Якобы он мстил журналисту за разоблачительную книгу «Разговор с варваром». Трех исполнителей удалось арестовать. Сам же Нухаев, как выяснилось, был убит в Дагестане за четыре месяца до покушения на Хлебникова. Суд над исполнителями все-таки состоялся: все трое оправданы. Заказчик и организатор остались неизвестны. Где-то пьют шампанское…
Другая резонансная трагедия произошла в 1998 году в Элисте. Погибла редактор оппозиционной газеты «Советская Калмыкия сегодня» Лариса Юдина (по своим демократическим взглядам близкая к Галине Старовойтовой). За это преступление были осуждены двое помощников тогдашнего калмыцкого президента Кирсана Илюмжинова. На том дело и остановилось — заказчик остался неустановленным, мотив пытались свести к «бытовухе». Притом, что критические выступления Юдиной в адрес Илюмжинова были широко известны. Равно как и жесткое отношение калмыцкого президента к публичной критике и к оппозиции вообще. Но это предлагается считать случайным совпадением или незначительным штрихом…
Расследования по подобным делам могут длиться десятилетиями, принося столь же неутешительные результаты. Типичный пример — самое громкое политическое преступление в истории современной России: дело об убийстве депутата Госдумы Галины Старовойтовой. Исполнители и в этом случае давно установлены и осуждены. Более того, следователи ФСБ определили организатора. Под давлением неопровержимых улик написал явку с повинной другой экс-депутат Госдумы — Михаил Глущенко, «авторитетный бизнесмен», главный силовик «тамбовского сообщества», известный в Петербурге под кличкой Миша Хохол. Комментаторы отдали должное эффективной работе следователей — довести нить расследования даже до организатора (не говоря о заказчике) удается нечасто. Уже осенью 2013 года судебный процесс казался делом ближайших месяцев. Этим создавался позитивный прецедент реального торжества правосудия. Но вдруг началась пробуксовка.
Чистосердечное признание… за другого
Дело по-прежнему не в суде, и уже никто не берется называть сроков. Зато в прессу постоянно просачивается информация об откровенном торге, который компетентные органы ведут с Мишей Хохлом. Формально речь идет о так называемом «досудебном соглашении». Хотя гораздо четче эту процедуру характеризует менее красивое, но более точное название: «сделка со следствием».
В чем ее суть? Глущенко словно приманивает правоохранителей обещанием громкого разоблачения: сулит назвать заказчика. И даже называет — предпринимателя Владимира Барсукова, скоро восемь лет как находящегося в заключении (не так давно он был оправдан судом присяжных, но из «Матросской тишины» не выпущен). Версия не выглядит очень уж правдоподобной, зато представляется весьма выгодной обеим сторонам торга. Хохол за «чистосердечное признание» (о другом человеке) может получить серьезное смягчение наказания. Некто в погонах — поощрения от высокого начальства. А дело дальше приостановят и положат на полку? Вполне возможный сценарий!
Любопытно, что в очевидно политическом преступлении (все иные предположения о характере убийства проверены и отброшены) никто всерьез не исследует политических факторов. Кому могла быть выгодна смерть Галины Старовойтовой, радикально-демократического депутата?
Глущенко занимал видное положение в ЛДПР, был близок к ее руководству. Эта партия и ее лидер были политическими врагами Старовойтовой, своими выступлениями и разоблачениями она сильно мешала многим, в том числе и Глущенко. Однако об этом в уголовном деле — глухое молчание.
Украинский след
Или взять иное направление. Свою кличку Миша Хохол, видимо, получил не зря. По слухам, после убийства Старовойтовой он с подельниками долго скрывался на Украине. Известно его тяготение к национал-экстремизму и склонность к околовластным теневым схемам. Отчего не возникает даже движения — проверить связи Глущенко с украинскими радикальными националистами? А какие контакты могли завязаться у него с украинскими правоохранительными органами, укрывавшими его от российского правосудия? Или с местными олигархическими кругами? Скажем, бывший депутат Рады и по совместительству бывший же донецкий прокурор, затем генпрокурор Украины Геннадий Васильев владел кипрским банком в то время, когда на Кипре был убит петербургский бизнесмен Вячеслав Шевченко — в этом убийстве также обвиняется Михаил Глущенко. (Кстати, интересовался ли кто-нибудь, в какой финансовой структуре хранятся средства Хохла?)
Но все это сознательно задвигается подальше в тень. Вместо углубленного расследования делается ставка на отработанную процедуру досудебной сделки. Причем ее проводники, кажется, игнорируют свежий судебно-следственный опыт.
Сомнительные сделки
Множатся примеры (особенно в Москве), когда обвиняемый, благодаря сделке получивший мягкий приговор, потом отказывался от прежних показаний. Михаил Глущенко известен как «хозяин своего слова». Сколько раз он слово давал, потом брал назад, разворачивался в показаниях на 180 и 360 градусов — все давно сбились со счета. С большой вероятностью можно предположить, что, скостив себе срок показаниями на Барсукова, он от них тоже откажется после вступления приговора в силу. Это настолько в его духе, что такую двухходовку вполне можно просчитать.
И как после этого будет выглядеть государственное обвинение, прежде всего прокуратура? Задним числом запустит процедуру отмены соглашения? Для чего эта дополнительная работа, которую уже сейчас можно предсказать? Не рациональнее ли дождаться процесса над Барсуковым? Да и вообще сама сделка с преступником, уже осужденным за вымогательство и обвиняемым в нескольких убийствах, выглядит несколько странновато. Не компрометирует ли она российскую юстицию?
Кстати
Может, прислушаться к президенту?
Нынешняя практика судебного рассмотрения уголовных дел «в особом порядке» требует серьезной корректировки. Об этом уже заявлял генеральный прокурор России Юрий Чайка. Метод сделки со следствием он охарактеризовал как технологию ухода преступника от ответственности. Столь же четко высказался о расследованиях заказных убийств и президент Владимир Путин: следствие по этим делам должно иметь жесткий наступательный характер, а преступники — нести самые серьезные наказания, предусмотренные законами страны.
Преступники, которые еще только планируют следующие заказные убийства, наверняка уже учитывают такой фактор, как досудебное соглашение. Заранее отрабатывают варианты перевода стрелок на других лиц, потенциально «выгодных» следователям. Зачем давать им лишние козыри? Может, все-таки стоит прислушаться к генеральному прокурору и президенту?
Фото Михаила Огнева
