«Прыгаю даже во сне»

Петербургский спортсмен Алексей Дмитрик взял высоту 2 метра 40 сантиметров

В начале февраля, когда Петербург увлеченно следил за развязкой мыльной оперы «Спаллетти в «Зените», в немецком Арнштадте питерский прыгун в высоту Алексей Дмитрик взял гроссмейстерскую высоту 2,40, что всего на 5 см ниже мирового рекорда, принадлежащего кубинцу Хавьеру Сотомайору. Это выдающееся событие для легкой атлетики Питера осталось совершенно не замеченным. На сайте городского Спорткомитета для него не нашлось места даже в новостях! Принимая поздравления от «МК» в Питере» и предвосхищая последующий вопрос, Алексей Дмитрик сразу же стал отвечать:

Петербургский спортсмен Алексей Дмитрик взял высоту 2 метра 40 сантиметров

«Внутри все бурлило»

— Я еще не привык к своему новому личному рекорду. Да и поздравили меня с ним очень немногие — лишь ребята-легкоатлеты и их тренеры. Такое ощущение, что 2,40 — это какой-то проходной, совершенно обыденный результат, которого достигают многие прыгуны-высотники по нескольку раз в году. Я, конечно, не ожидал, что меня будут встречать с фанфарами, оркестром и цветами, но на какое-то минимальное внимание все же рассчитывал. Но на деле и в Питере, и в Москве это осталось практически незамеченным.

— Вы стали четырнадцатым прыгуном, вошедшим в так называемый клуб «2,40». Насколько это значимо для вас?

— Для каждого высотника 2,40 — тот важнейший рубеж, которого хочется достичь. После того, как я взял эту высоту, ко мне подошел тренер Ивана Ухова (чемпиона лондонской Олимпиады 2012 года. — Ред.) Сергей Клюгин, поздравил и сказал: «Знаешь, я немного тебе завидую. Я стал олимпийским чемпионом, но 2,40 так и не взял».

— Вы планировали в этом году прыгнуть на 2,40 или «выстрелили» случайно?

— К началу зимнего сезона мы с супругой Катей, которая уже несколько лет является моим тренером, планировали выйти из «ямы», в которую я попал летом. До сих пор не пойму, что тогда произошло. Начал хорошо — в начале июня в США взял 2,30, в то время как у моих российских соперников были более скромные результаты. Подумал тогда: «Ну, вот, наконец, настал мой сезон». Но затем все пошло кувырком. В августе на чемпионате мира в Москве выступил крайне неудачно, преодолев в квалификации лишь начальную высоту 2,17. Видимо, что-то переключилось в голове. Физически-то готов был отлично. Нужно было снова выходить на уровень 2,30–2,32 хотя бы для того, чтобы начать зарабатывать деньги на коммерческих соревнованиях. Если ты выступаешь ниже этого уровня, тебя просто никто приглашать не будет. Понемногу стал выкарабкиваться.

За неделю до соревнований в немецком Арнштадте поехал в Чехию с надеждой на большой результат. Но взять удалось лишь 2,32, что в принципе не предвещало никаких суперрезультатов и в Германии. Однако в Арнштадте после 2,36, преодоленных с первой попытки, я вдруг почувствовал, что сегодня, наконец, смогу прыгнуть 2,40. На 2,38 не было смысла тратить силы. Мы с Иваном Уховым заказали 2,40, и я взял ее со второй попытки. Потом попытался забраться на 2,42, но понял, что все эмоции оставил на предыдущей высоте. Ведь 2,40 — результат, к которому можно идти всю жизнь. Думаю, если бы 2,40 я взял еще на соревнованиях в Чехии, то в Германии смог бы прыгнуть 2,42 и, может быть, даже 2,44. Ведь в этот день мне так легко все удавалось. Я поймал то идеальное ощущение, как надо прыгать, и проиграл Ваньке Ухову по попыткам только эмоционально.

— Часто доводилось испытывать такое состояние?

— Случалось время от времени, и это было здорово. Такое ощущение, что тело твое может сделать все. Достаточно приказать ему.

— Прыжки в высоту в Арнштадте всегда проводятся под музыку. Она вам помогает?

— Музыка дает мне возможность расслабляться. Поднимает пласты адреналина. Я чувствую, как во мне все бурлит.

«Москва для меня — гиблое место»

— После великолепных 2,40 последовала неудача. На чемпионате России вы не прошли отбор и, как следствие, не попали на чемпионат мира в помещениях в польском Сопоте...

— Когда мы с Уховым в Арнштадте прыгнули по 2,40, я, признаться, подумывал, что такой результат позволит нам с ним сразу попасть на чемпионат мира в Сопоте. Но Валентин Балахничев (президент Федерации легкой атлетики России. — Ред.) сказал, что через отбор должны пройти все. После того, как меня, несмотря на то, что попадал в тройку сильнейших и выполнял установленные нормативы, несколько раз в последний момент «отцепляли» от сборной и брали кого-то другого по решению тренерского совета, я стал известен как непримиримый борец за справедливый отбор по спортивному принципу. Сейчас мне это припомнили.

Я обращался к председателю Федерации легкой атлетики Московской области Валентину Маслакову. Объяснял, что после 2,40 эмоционально опустошен и через короткий промежуток в 10 дней, скорее всего, не смогу прыгнуть 2,34–2,36 на чемпионате России, что мне нужен небольшой перерыв. «Согласен», — сказал он. И добавил: «Ну, иди и готовься». В результате Сергей Мудров, который на соревнованиях в Арнштадте прыгнул всего 2,15, через неделю на чемпионате России взял 2,32 и занял третье место. А я с тем же результатом, но проиграв ему по попыткам, остался четвертым.

— Уже не первый раз вы не попадаете в сборную, проигрывая отбор на чемпионате России лишь по попыткам. То же самое случилось в 2012 году, когда, оставшись четвертым с солидным результатом 2,33, вы проскочили мимо Олимпиады. Не задавались вопросом: что такое «не везет» и как с ним бороться?

— Прыжки в высоту — технически сложный вид, в котором на результат может повлиять малейший нюанс, даже если ты стопроцентно готов физически. Солнце может слепить глаза, или порыв ветра сбивать с привычного ритма разбега. У меня не силовой, а скоростной прыжок. Если вдруг пойдет дождь, то нога элементарно может «поехать». В таких условиях ослабляется концентрация внимания потому, что в первую очередь приходится думать о том, чтобы не травмироваться. Что же касается выступлений на чемпионатах России, то я давно заметил странную закономерность: удача отворачивается от меня, если они проводятся в Москве. Лишь дважды я был третьим, во всех остальных случаях занимал места еще ниже. Не могу объяснить, почему так происходит. Возможно, Москва меня не любит за то, что я не люблю ее. Просто какое-то гиблое для меня место.

Перепрыгнул все прогнозы

— Слышала, что вы расстались со своим тренером, который работал с вами с детства...

— Да, и уже наслушался пересудов о том, что это моя жена Катя переманила меня тренироваться к себе, чтобы все деньги шли в дом. Многие тренеры советовали мне одуматься, уверяли, что мое будущее связано только с Кирилловым. Мне и самому очень жаль, что так получилось, но объективности ради скажу, что постепенно все к тому и шло. Прежде Сергей Олегович был человеком, способным вытащить меня из любой «ямы», куда я периодически попадал. Мы с ним чувствовали себя единым целым, как бы монолитным ядром, способным пробивать стены. Но дело еще и в том, что Кириллов живет и работает в Сланцах и практически не имеет возможности разъезжать со мной по тренировочным сборам и соревнованиям.

Порой я проигрывал из-за неправильно выбранной тактики, ведь со мной рядом не было тренера. Постепенно мы стали отдаляться друг от друга. Порвалась та связь, которая должна быть между тренером и учеником. Кириллов вдруг остановился. На словах он продолжал говорить, что надо идти вперед, но на деле никакого движения не происходило. Он довольствовался полученными результатами, и, как достичь с ним новых, более высоких результатов, я уже не представлял.

— Ваш новый личный рекорд 2,40 — это заслуга супруги, которая тренирует вас в последние годы?

— Это заслуга всех, кто работал со мной: Кириллова, ныне покойного Игоря Викторовича Грузнова, у которого я хоть и недолго, но все же тренировался, моей жены. Каждый из них дал мне что-то свое. Я благодарен Кириллову еще и за то, что он помог Кате разобраться в тонкостях прыжков. Она ведь бывшая бегунья на средние дистанции, двукратная чемпионка мира по четырнадцатиборью. В прыжках в высоту никогда не специализировалась. После того, как мы поженились, она стала приходить на мои тренировки, наблюдала, вникала в процесс. А теперь, кроме меня, у нее тренируется и шведская прыгунья, призерка чемпионатов Европы и мира Эмма Грин. На одном из тренировочных сборов она попросилась подготовиться к сезону вместе с нами, осталась довольна результатом и теперь собирается продолжить совместную работу.

— Вам помогает тот факт, что жена всегда рядом с вами?

— Когда я женился, Евгений Загорулько (Заслуженный тренер СССР и России из Москвы. — Ред.) сказал, что как спортсмен я пропал. А когда родилась наша дочь Алиса, вообще заявил, что похоронил меня. По его мнению, чтобы достичь высоких результатов, надо лишить себя всего и работать, как робот. Но, по-моему, все зависит от твоего настроя. Если ты заранее запрограммируешь себя на то, что ребенок — это обуза, так оно и будет. Я же никогда не противопоставлял семью карьере. Семья — это самое родное, что у тебя есть. Как оно может помешать?

— Как высоко вы прыгаете на тренировках?

— Не высоко, максимум 2,25. Если беру такую высоту на тренировках, то могу уверенно сказать, что на соревнованиях прыгну 2,35–2,38.

— Не трудно психологически взять на соревнованиях высоту на 13 см выше привычной, ни разу не примерившись к ней на тренировке?

— Я скажу даже, что так и должно быть. Если спортсмен и на тренировках, и на соревнованиях берет одну и ту же высоту, это значит, что он совершенно не использует свой потенциал. Во время соревнований тебя подстегивает адреналин, и результат должен быть выше. Если такого не происходит, значит, ты работаешь, как машина. Согласно системе Загорулько, например, если ты на тренировке не прыгаешь минимум 2,30, выступать на соревнованиях нет смысла. Если я начну прыгать на тренировке по 2,30, это будет называться «открывайте окна, двери, я вообще везде зайду». На соревнованиях тогда уж точно 2,50 возьму (смеется). Я очень эмоциональный. Из-за этого часто бывает, что после выступлений не могу заснуть. А если даже и удается, жена говорит, что я и во сне продолжаю прыгать.

— Высота 2,40 — это предел ваших мечтаний?

— Нет, конечно. Когда ты уже побывал на этой высоте, хочется большего.

Кстати

Если бы результаты прыгунов в высоту соизмерялись с ростом спортсменов, Дмитрик оказался бы на втором месте в мире! Ведь, преодолев 2,40, он прыгнул на 56 см выше собственного роста (1,84). По этому показателю петербуржец уступает только шведу Стефану Хольму, имевшему те же 2,40 при росте 1,81 — тот прыгнул на 59 см выше головы. А рекордсмен мира Сотомайор с ростом 1,95 и результатом 2,45 остался бы лишь третьим.

 

Фото из личного архива Алексея Дмитрика

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру