«Эдик-мама»
Стихийное бедствие в Краснодарском крае произошло в ночь с 6 на 7 июля 2012 года. Тогда из-за проливных дождей из берегов вышли небольшие речки, вода поднялась местами на семь метров. Погибло 172 человека. В разных городах по всей стране практически сразу начали собирать гуманитарную помощь пострадавшим. Эдуард Куранов в то время работал в Ленобласти, служил в уголовном розыске.
— Я собрал штук 150 конфискованных на таможне мобильников и поехал в Питер на Литейный проспект, где был организован штаб помощи Крымску. Люди ведь всего лишились, им, да и волонтерам, нужны были средства связи, — говорит Эдуард.
Приехав на Литейный проспект, Эдуард отдал телефоны, да так и остался. Работал в центре, сортировал принесенные вещи, составлял списки.
— А потом первым же автобусом уехал в Краснодарский край. Благо я тогда был в отпуске и мог себе это позволить. Только я собирался туда на неделю, максимум на две, но задержался намного дольше, — улыбается Эдуард.
Он прибыл в район Крымска 12 июля. Питерцы не пошли в город. Там и без них хватало помощников. Крымск был у всех на слуху, туда приехало много добровольцев. Наши волонтеры разбили лагерь рядом со станицей Нижнебаканской.
— О ней и соседних селах в те дни еще мало рассказывали. А они пострадали тоже очень сильно. Волна как раз через них прошла. Там было меньше погибших — только два человека. Но хозяйства были разрушены, утонуло много животных. Первые этажи домов затопило под потолок. И мы решили, что будем помогать там, — объясняет Эдуард.
Еще в автобусе Куранов составил списки добровольцев, расспросил каждого, кто чем занимается, чем может быть полезен, чем бы хотел заниматься в Нижнебаканской. Неудивительно, что в лагере он стал одним из лидеров.
— Нас было двое Эдуардов. Один — Эдуард Тихенко, руководил всей деятельностью отряда, а я был старшим в лагере. Нас даже при вызове по рации называли «Эдик-папа» — Тихенко и «Эдик-мама» — меня, — смеется Куранов. — Я действительно отвечал за быт, за склады, сортировку грузов, за раздачу вещей пострадавшим. Но, кроме того, и сам выходил на уборку завалов, расчистку домов, сбор трупов животных.
Отпуск перерос в увольнение
После первых двух недель в Нижнебаканской Эдуард понял, что работы там еще очень много и уезжать совсем не время. Отпуск пришлось продлить.
— За лето я успел несколько раз съездить в Петербург и вернуться с новыми партиями помощи и волонтеров, — рассказывает Эдуард. — Еще по полицейской привычке я старался отбирать людей прямо в питерском штабе, отсеивая ушлых, кто думал прихватить себе что-то из вещей или прокатиться на халяву на юг. А ведь были и такие. Однажды человек вышел у нас из автобуса в Ростове-на-Дону со словами, что ему дальше не надо.
В лагере тоже было сложно. За полтора месяца волонтеры раздали почти восемь тысяч тонн вещей. Это больше, чем по полутонне на каждого из 14 тысяч жителей станицы.
— Мы строили мосты, расчищали заваленные русла рек, прибирались в домах и помогали их просушивать, — говорит Куранов.
Так продолжалось до конца августа. Потом работы стало поменьше. Волонтеры начали разъезжаться. В конце месяца Эдуард сопровождал одну из последних групп в Питер, как вдруг пришло известие о наводнении в селе Новомихайловское Туапсинского района.
— И все по новой началось. Я вернулся в Краснодарский край. Мы стали перебрасывать то, что осталось на наших складах, на новое место. Там работали по той же схеме, раздавали вещи, помогали с уборкой территории, — вспоминает Эдуард.
Отпуск Куранова явно затянулся. Возвращаться на прежнее место уже не имело смысла. И Эдуард написал заявление об увольнении. Но безработным он был недолго.
Новый дом и семья
— Еще в лагерь Нижнебаканской к нам приезжало руководство края, и тогда меня позвали в спасатели. Поэтому, уйдя из полиции, я подал документы в Южный региональный центр МЧС России. Теперь я спасатель. И это точно моя профессия, мое призвание, я наконец-то нашел себя, — радуется Эдуард.
Он работает и на суше, и на море. В последнее время много хлопот доставляют смерчи. Они образуются над морем, подхватывают много воды, а потом проливаются жутким ливнем у горного хребта.
— Ситуации сейчас разные бывают. Ездили как-то к человеку, который себе, как в анекдоте, лампочку в рот засунул. В курортный сезон то и дело приходилось ловить отдыхающих, уплывших далеко от берега на матрасе. Они ж засыпают, и течением их чуть ли не в Турцию уносит. То мать с ребенком унесет, то подплываешь спасать, а еще и будить человека приходится — он так удивленно глазами хлопает, не понимает, куда берег делся, — говорит Эдуард.
Живет он теперь в Новороссийске. Кстати, первое время с жильем ему помогали местные жители, с которыми он сдружился во время спасательной операции. А потом нашлась съемная квартира. Куранов женился, у него родился ребенок. Теперь из Краснодарского края он уезжать точно не хочет.
— Питер я, конечно, люблю. Его мне ничто не заменит. Но честно вам скажу: климат на юге гораздо лучше. Я вот сейчас в футболке и шлепках сижу, хотя уже вечер, — доволен Куранов.
А в станицу Нижнебаканскую Эдуард регулярно заезжает — то по работе, то просто к друзьям, с прошлого лета их много осталось.
— Меня до сих пор узнают местные жители. Одни спрашивают, не привез ли я еще чего-нибудь из гуманитарной помощи. Другие просто зовут в гости, угощают, — рассказывает Эдуард. — Буквально в прошлые выходные зашел к одному знакомому в гости, так потом еще домов в семь пришлось заглянуть, так все приглашали.
Кстати, один из местных жителей рассказал, что к ним собирается перебраться коллега Эдуарда — так же питерский волонтер Кирилл. Он в Нижнебаканском лагере отвечал за охрану территории, сам из ВДВ. Говорят, что он уже оформляет документы и тоже скоро променяет Питер на Краснодарский край.
Тем временем
В честь волонтера назвали мост
В Нижнебаканской в 2012-м хотел остаться еще один петербуржец — 39-летний волонтер Андрей Мареев. В Питере он работал учителем ОБЖ в коррекционном классе. А до этого прошел две чеченские войны. В лагере наравне со всеми он участвовал в разборе завалов, помогал доставать закопавшиеся в ил машины.
8–9 августа он работал с группой ребят в частном доме пенсионеров. Надо было разгружать щебенку. В какой-то момент волонтеры увидели, что Андрей лежит посреди комнаты на полу. Ему стало плохо. Но после перерыва он встал и продолжил работу. Он не мог сказать, что ему трудно, что надо к врачу, ведь рядом трудились девушки и старики. Но после обеда он все-таки ушел в медпункт. Однако врачи не смогли его спасти, и вечером он умер. Позже установили, что причиной смерти стала сердечная недостаточность. Его тело перевезли в Петербург, кремировали и захоронили на одном из городских кладбищ.
Андрей говорил, что хотел бы остаться в Нижнебаканской, работать там в местной школе тем же учителем ОБЖ. В станице в честь Мареева назвали один из мостов, который он помогал строить. Теперь это Андреевский мост.
