Корреспондент «МК в Питере» побеседовал с заслуженным мастером спорта, чемпионкой мира и двукратной чемпионкой Европы по баскетболу Александрой Овчинниковой. Она вышла замуж за Белова весной 1977 года, а через полтора года стала вдовой.
«МАМА, ВСЕ СЕРЬЕЗНО»
— Можете представить Александра Белова 70‑летним?
— Не могу. Он был совсем молодым, когда ушел. Таким и остался в моей памяти.
— Что вы знали об Александре до знакомства с ним?
— Еще когда жила в Кузнецке (это небольшой город в Пензенской области), видела по телевизору его игру на чемпионате Европы — 1969. Мне было16 лет, когда впервые услышала имя и фамилию Александра Белова, которого называли перспективным баскетболистом. В Ленинграде, куда меня пригласил тренер Станислав Гельчинский, мужская и женская команды «Спартака» тренировались в одном зале. Знакомства между баскетболистками и баскетболистами были нормальным делом.
— Не смущало, что у Александра была репутация плейбоя, который покорял сердца практически всех встречных девушек?
— Гельчинский вообще был против знакомства с любыми парнями, считая, что это отвлекает нас от баскетбола. Хотя баскетболистки «Спартака» про себя отмечали, кто из одноклубников самый красивый, кто самый умный. Мне Саша с самого начала приглянулся, но до определенного момента дальше отношения не развивались. А по поводу плейбоя… На следующий день после нашей встречи Саша улетал со сборной в США. И как же я удивилась звонку его мамы, Марии Дмитриевны. Она пригласила к себе домой для знакомства. По ее словам, Саша велел обязательно со мной встретиться, сказал: «Мама, все серьезно». Это после первого нашего свидания. Так плейбои поступают?
— Гельчинский наверняка был против вашего романа, а как относился к нему Владимир Петрович Кондрашин?
— Он никогда об этом не говорил, но мне казалось, что Кондрашин был за. По характеру я человек спокойный, и Владимир Петрович наверняка считал, что я могла повлиять на Сашу благотворно. Хотя со стопроцентной уверенностью утверждать это не могу. Меня сразу, буквально с первого дня знакомства, приняла Мария Дмитриевна, мама Саши.
— И у вас, и у него жизнь в основном проходила на сборах и соревнованиях…
— Когда случалось быть вместе, старались ходить в театры и кино. Особенно Саша любил фестивальные фильмы, которые шли в рамках внеконкурсной программы Московского кинофестиваля. Частенько Мария Дмитриевна брала хозяйственные заботы на себя. Приходила с тренировки — она у меня сразу же забирала спортивную сумку со словами: «Я форму постираю, побудьте лучше вместе!»
«САШУ ВСЕ ЛЮБИЛИ»
— Из многочисленных публикаций об Александре Белове, появившихся в последнее время, может сложиться впечатление, что за пределами баскетбольной площадки он только прожигал жизнь и занимался неблаговидной деятельностью с нарушением таможенных правил под влиянием Владимира Арзамазскова по прозвищу Зяма…
— Читать такое просто неприятно. В Ленинграде Сашу все любили. Белов был очень честолюбив, и не могу представить себе, чтобы Зяма полностью подчинил его своему влиянию. Сейчас очень многие факты просто подтасовывают, чтобы привлечь внимание к публикации. Про фильм «Движение вверх» даже упоминать не хочу, но особенно обидно было читать в книге Сергея Белова о том, что после мюнхенской Олимпиады Саша перестал расти как баскетболист. Как же в таком случае на чемпионате мира — 1974 он был признан лучшим центровым, а в 1975‑м вместе со «Спартаком» стал чемпионом СССР, обыграв в решающем матче ЦСКА во главе с Сергеем Беловым!
— Как Александр переживал свою дисквалификацию за нарушение таможенных правил?
— Женский «Спартак» в это время был на сборах в гостинице Дворца молодежи. Гельчинский позвонил и сказал: «Срочно поезжай домой. Сашу задержали на границе с иконами». Сразу же поехала в нашу квартиру на Зверинской улице, но приехал Белов только на следующий день. Ужасное было время. Все эти комсомольские собрания, публикации в прессе с целью поставить на место зарвавшегося чемпиона. Даже тренироваться с командой Кондрашин ему запретил. Уверена, что не по своей воле. Многие наши общие знакомые говорили: «Правильно его дисквалифицировали, пусть подумает над своей жизнью». А Саша не представлял себя без баскетбола. Сразу же образовались какие-то непонятные друзья, о которых даже вспоминать не хочется.
— А кто был для Саши настоящим другом?
— Два его одноклубника по «Спартаку», Ваня Рожин и Слава Бородин. А еще Слава Антонов, преподававший в институте Лесгафта. Его жена была балериной, жили они в общежитии Вагановского училища на улице Зодчего Росси. Мы с Сашей часто бывали у них в гостях.
— Давал ли Белов вам какие-то профессиональные советы?
— Он вообще не считал женский баскетбол серьезным занятием. Однажды мы даже поссорились из-за этого. Тогда еще женский «Спартак» жил на сборах, и Саша приехал в гостиницу с извинениями.
«НИКТО НЕ ВЕРИЛ, ЧТО СЛУЧИТСЯ СТРАШНОЕ»
— Какими подарками вас баловал супруг?
— В отличие от тренеров мужских команд Гельчинский очень строго контролировал наш багаж при выездах за границу. Выдаваемых суточных хватало разве что на сувениры для родных и джинсы. А Саша все время привозил одежду и, что самое удивительное, всегда угадывал размер. На сборах дежурные в гостиницах все время спрашивали: «Ваш муж ходит в загранплавания?» Цветы, конечно же, дарил. И еще у нас было правило: если кто-то приезжает со сборов или игр, оставшийся дома должен приготовить обед.
— Неужели Белов стоял у плиты?
— Он очень любил готовить. Еще картошку почистить мог мне доверить, но с мясом и рыбой разбирался сам. Однажды мы с девчонками у меня на квартире суп решили сварить и срезали пленочку с мяса. И тут на кухне появился Саня: «Вы же бульон навара и вкуса лишили! Больше так не делайте».
— Как получилось, что медики долгое время не могли поставить диагноз Белову?
— Первый раз жалобы на сердце услышала от Саши, когда мы решили отметить годовщину нашей свадьбы. Собрали друзей, и на кухне я стала свидетелем разговора мужа со своей одноклубницей Таней Лемеховой. У нее на протяжении всей карьеры были проблемы с сердцем. После каждой диспансеризации, которая проводилась перед началом сезона, Гельчинский брал на себя ответственность за ее здоровье. Именно тогда в первый раз услышала, что у Саши боли в области сердца. В кардиологическом отделении ему кололи какие-то препараты, которые только усиливали боль. Потом уже врачи сказали, что они лишь ускоряли развитие болезни. Все это проходило на моих глазах. Мама Саши, которая работала бухгалтером в Институте усовершенствования врачей, договорилась о переводе в эту клинику. Она даже настояла на том, чтобы я уехала на сборы в Цахкадзор. Дозвониться оттуда в Ленинград было очень сложно, но никто не верил, что случится самое страшное.
— как вы узнали об этом?
— Мы прилетели со сборов на следующий день. Меня в аэропорту встретили Антонов и Бородин. Даже багаж получить не дали. Приехали в мою квартиру, и Антонов сказал: «Саша умер». Почему-то за эти слова еще долго считала его врагом.
«ХОРОШО, ЧТО ТУРНИР СОСТОЯЛСЯ»
— Вместе с Евгенией Вячеславовной Кондрашиной вы высказывали претензии создателям блокбастера «Движение вверх», упрекая их в отступлении от фактов. Находите объяснение, зачем нужно было приукрашивать историю, которая сама по себе являлась готовым сценарием для фильма?
— Вдова Кондрашина вообще была категорически против. Говорила: «Петрович завещал, чтобы никаких фильмов о нем не снимали». Только кто будет считаться с нашим мнением? Мне вообще заявили, что в 1972 году у Саши могла быть другая девушка-баскетболистка. Он даже как-то умудрился встретиться с ней в олимпийской деревне в Мюнхене, хотя женский баскетбол был включен в олимпийскую программу только через четыре года. Правда, все считают, что это все равно была я.
— На протяжении долгого времени вы не пропускаете матчей с участием питерских баскетбольных команд, сначала «Спартака», сейчас «Зенита». Кого-то из игроков нынешнего поколения можете сравнить с Беловым?
— Из российских, пожалуй, только Андрея Кириленко. Такой же пластичный, летучий, умный.
— После нескольких лет перерыва нынешней осенью состоялся Кубок Владимира Кондрашина и Александра Белова, но даже для баннеров с портретами творцов мюнхенского триумфа в «Юбилейном» места не нашлось…
— Хорошо, что турнир состоялся. Генеральный директор «Зенита» Александр Церковный обращался ко мне, согласовывая эмблему соревнований. Организовывали их в цейтноте, и в следующем году, надеюсь, все будет оформлено как надо.
— После свадьбы с Беловым вы оставили свою фамилию…
— Через пять дней после церемонии во Дворце бракосочетаний мне нужно было уезжать за границу, и Кондрашин посоветовал не менять фамилию. Тем более что Белов в то время был еще невыездной. После смерти Саши пыталась поменять фамилию на Белову, но мне отказали. Сказали, что еще молодая и замуж выйду. Мне это и Мария Дмитриевна настоятельно рекомендовала. Очень хотела понянчить внука и надеялась, что это будет мальчик Саша. Но у меня родилась девочка, которую я назвала в честь моей мамы.