Топонимическая оттепель: надо ли возвращать петербургским улицам исторические названия?

Бывший член Топонимической комиссии Андрей Рыжков рассказал «МК» в Питере», как еще во время войны начали переименовывать «советские» улицы и почему сейчас не стоит бояться продолжения этого процесса.

С карты Петербурга могут исчезнуть Советские улицы, которые хотят переименовать в Рождественские. Не исключено, что уйдет в прошлое и улица Восстания, которая станет Знаменской. Вернуть этим городским артериям исторические имена предложила Топонимическая комиссия Петербурга. Губернатор Георгий Полтавченко уже высказался «за».

Бывший член Топонимической комиссии Андрей Рыжков рассказал «МК» в Питере», как еще во время войны начали переименовывать «советские» улицы и почему сейчас не стоит бояться продолжения этого процесса.
Площадь Восстания от переименования спасла ее всемирная известность. Фото: privetpiter.ru

Позорное изгнание

Январь для петербуржцев — месяц особенный. С небольшим интервалом наш город отмечает две важнейшие даты: годовщины прорыва блокады 18 января 1943 года и полного ее снятия 27 января 1944 года. Именно перед окончательным освобождением города от блокады, 13 января 1944 года, Ленгорисполком принял решение о возвращении на карту Ленинграда 20 ценнейших исторических имен. Инициатива этого возвращения принадлежала главному архитектору города Николаю Баранову (он занимал свой пост с 1938 по 1950 год. — Ред.). Это благодаря ему исторические названия вернули Невскому проспекту, Садовой улице, Дворцовой площади и многим другим.

Невский проспект 26 лет носил имя "Проспект 25 Октября"

Такое решение, прямо скажем, резко противоречило всей предшествующей (да и последующей!) советской топонимической политике. С самых первых лет она была направлена на масштабную идеологизацию названий городов и улиц. Одна за другой накатывались волны переименований, вычищая с карты старинные названия. Это делалось с двоякой целью. Во-первых, названия улиц были идеальным средством наглядной агитации, некой стенгазетой, разъясняющей гражданам особенности политического момента. А заодно прославляющей членов своеобразного пантеона, который сложился из теоретиков, деятелей и мучеников революционного движения, из представителей культуры и науки, признанных новой властью «прогрессивными». Поскольку это относилось и к здравствующим персонам, пантеон отличался злободневностью: «провинившуюся» личность немедленно изгоняли из топонимики. Например, Большой проспект Васильевского острова в первые революционные годы носил имя австрийского социалиста Фридриха Адлера. Но стоило тому занять «некорректную» позицию в отношении советской власти, как последовало переименование в более «универсальный» проспект Пролетарской Победы.

Но наряду с пропагандой новых политических ценностей переименования решали и обратную задачу: выведение из обихода названий, прямо или косвенно ассоциируемых со «старым режимом».

Одной из серьезнейших задач в идеологии социалистического строительства была борьба с религией. А потому топонимические репрессии коснулись названий «клерикального» происхождения гораздо раньше, чем были разрушены многие храмы. Да и в целом общий настрой на «начало истории» с 1917 года позволял объявить «устаревшим», а потому подлежащим ликвидации, практически любое, на первый взгляд невинное дореволюционное название (ту же Садовую улицу или Литейный проспект).

Как проспект Ленина стал Пискаревским

Почему же тогда в январе 1944 года Ленгорисполком решил вернуть на карту Ленинграда 20 ценнейших исторических имен? Нет, в ленинградском горкоме не окопались монархисты и клерикалы, внезапно проявившие свою антисоветскую суть. Но к тому времени к советскому руководству пришло понимание, что для победы в тяжелейшей войне необходима полная мобилизация народного патриотизма. Для этого нужно было обратиться к более глубоким историческим корням, чем начало «новой эры» в 1917 году! Поразительное чутье по этому поводу проявил Сталин еще в самом начале войны, обратившись к народу с христианскими словами: «Братья и сестры!» В этом же ряду — послабления в антирелигиозной политики, открытие некоторых храмов, частичная «реабилитация» выдающихся русских полководцев и даже такая «мелочь», как возвращение погон на военную форму. «Исторические ценности», вызывавшие ранее подозрение в старорежимности и антисоветскости, стали реальным фактором, помогающим победить. И поэтому, подавая в октябре 1943 года докладную записку о возвращении исторических названий ряду улиц, Николай Баранов мог надеяться на успех. Он писал: «История 240-летнего развития Ленинграда и его прекрасный архитектурный облик ярко отражают многочисленные волнующие страницы истории России.

Это нашло свое яркое отражение и в наименовании улиц, проспектов, площадей и набережных, т. к. эти наименования весьма характерны для Ленинграда и присущи только нашему городу. Население не только Ленинграда, но и всей страны усвоило эти наименования, связало с ними определенное представление об отдельных частях города.

Между тем, многие новые наименования улиц, проспектов, площадей и набережных оказались неудачными, неубедительно связанными с красочной историей города, трудными в произношении и тем самым не нашедшими себе признание населения город». В этих словах — квинтэссенция принципиально иного подхода к ценности городских названий, чем тот, который культивировался в довоенном СССР. Перед нами — развернутое определение городских топонимов как настоящих памятников культуры. Если же обратиться непосредственно к списку на возвращение, то и он никак не укладывается в довоенные идеологические рамки. Возвращаются названия «религиозным» Казанской площади, Владимирскому проспекту, Исаакиевской площади. Переименовываются, данные не только в честь революционеров «третьего ряда» (наподобие Слуцкого или Нахимсона), но и в честь полноправных членов действующего всесоюзного «пантеона» — Урицкого, Володарского! И это уже никто не воспринимает как пропаганду насилия или шельмование указанных персонажей. Кстати, 13 января 1944 даже проспект Ленина переименовали в Пискаревский!

Ленинградское руководство, конечно, не могло взять на себя полную ответственность за такое решение, и его проект — уже за подписью первого секретаря ленинградского обкома и горкома Андрея Жданова — направили на согласование в ЦК ВКП (б) непосредственно Сталину. Было это в ноябре 1943-го, а уже 5 января 1944-го на очередном заседании бюро горкома партии Жданов, получив высочайшее одобрение, произносит слова, которые кажутся снятыми с языка современных сторонников исторических возвращений:

«Советская улица, улица Карла Маркса есть в каждом городе; в любом районном центре вы найдете не одну, а две-три, обязательно будет Советский проспект, затем Ленина, проспект Сталина и прочее. Значит, в этом отношении специфика Ленинграда стерта».

Так своими немыслимыми страданиями в годы блокады Ленинград вернул себе право на историю… Более того, видимо, уже по собственной инициативе Сталин в январе 1944 года возвращает исторические имена двум прекрасным ленинградским пригородам — Павловску (с 1918 года это был Слуцк) и Гатчине (с 1923 года Троцк, с 1929-го Красногвардейск). Это было приурочено к их освобождению, причем наиболее отличившиеся части получили почетные имена Павловских и Гатчинских.

«Переименование — это еще не надругательство»

К сожалению, этот топонимический ренессанс оказался исключением, и к 1950 году советское партийное руководство как ни в чем не бывало вернулось к прежним принципам наименований и переименований. Ведь существованию государства уже ничто не угрожало, и идеологические потребности «топонимической стенгазеты» снова вышли на первый план. События 1944 года были как будто вытеснены из общественного сознания, чему немало способствовала печальная судьба тогдашних руководителей Ленинграда, расстрелянных в 1950 году по «ленинградскому делу». Николая Баранова отправили в трехлетнюю ссылку в Среднюю Азию, и даже в своих поздних воспоминаниях, посвященных деятельности в блокадном Ленинграде, он не упоминает о возвращениях исторических названий 1944 года. Все документы, проливающие свет на это событие, находятся в Государственном архиве историко-политических документов Санкт-Петербурга. Их рассекретили совсем недавно благодаря усилиям петербургского историка Даниила Петрова.

Сейчас в Петербурге опять кипят топонимические страсти, в очередной раз рассматривается вопрос о возвращении Рождественских улиц, с 1923 года носящих имя Советских. Хочется напомнить яростным противникам топонимической старины, что переименование не обязательно означает надругательство над священным для кого-то именем или понятием. В данном случае это восстановление ценного культурно-исторического слоя, акт художественной, а не политической реставрации. Да, в топонимической истории города должны быть представлены все слои, и ни в коем случае не следует покушаться на названия советского периода, возникавшие в новых районах «с чистого листа», какими бы «идеологическими» они не казались. Но ценнейшие наименования, связанные с историей конкретного места, особенно закрепившиеся с XVIII века, имеют право на возвращение. Этому нас учит пример января 1944 года.

КСТАТИ

Архитектору подарили улицу

В конце декабря прошлого года губернатор Петербурга Георгий Полтавченко подписал постановление, согласно которому проезду от улицы Комсомола до улицы Михайлова присвоят имя архитектора Баранова. Николай Баранов занимал пост главного архитектора Ленинграда с 1938 по 1950 год. Он проектировал архитектурный ансамбль площади Ленина. Улица, названная в его честь, проходит рядом с Финляндским вокзалом.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №6 от 31 января 2018

Заголовок в газете: Топонимическая оттепель

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру