Из князей в работяги
«Сладкая парочка» — так прозвали в народе старенькие буксиры-близнецы «Мятежный» и «Грозный». Был еще и третий брат «Отважный», но его лет 15–20 назад распилили на металлолом. Остались на питерской службе два ветерана. Страшно сказать, но еще каких-нибудь 15 лет — и суда справят свой столетний юбилей.
В Россию их привезли после войны из Германии как часть контрибуции — платы победителю от побежденного. А в Ленинграде они оказались в начале 50-х — где суда были несколько лет перед этим, никто уж и не помнит. Зато хорошо известны место и даты их рождения: в Гамбурге в 1934 году построили «Грозный», а через два года сошел с конвейера и «Мятежный» (разумеется, тогда у них были другие названия). Появились они на свет элитными яхтами, уютными, добротно обшитыми деревом, с трехцилиндровым дизельным двигателем. Правда, мощностью всего 15 лошадиных сил.
В Северной столице прогулочные катера приписали к предприятию «Ленводпуть» (ныне «Ленводхоз»). На них сначала катали важных лиц. Но через несколько лет некогда престижные яхты переделали в «трудяг» — маленькие буксиры для работ по углублению дна на городских реках и каналах.
— Они были готовы в 1956 году, — вспоминает старожил предприятия, механик-наставник Евгений Петров. — Тогда у нас на судах стояли только паровые машины. И «Мятежный» с «Грозным» стали практически первыми дизельными.
После войны на предприятии появилось много немецкой техники. Питерские воды бороздили паровые буксиры «Нева», «Орленок», «Севастополь». Все они исправно работали и были разрезаны на металл лишь лет 20 назад. Некоторые суда, такие как «Колпино», «съела» перестройка.
— Денег тогда не было. Чем платить зарплату на предприятии? Поступила команда: режьте суда на металл. Целыми они никому были не нужны. Но один из паровых буксиров «Колпино» в 250 лошадиных сил мы продали финнам хоть на металлолом, но не распиленным. И вот три года назад ко мне подбегает приятель и говорит, что начищенный и надраенный «Колпино» стоит себе у набережной Лейтенанта Шмидта. И даже имя не изменено! Я быстрей туда побежал, но судна уже не было, — Евгений Александрович жалеет, что так и не смог узнать о судьбе своего подопечного. Он и сам почти ровесник немецких буксиров — в августе справит свой 80-летний юбилей. На предприятии начинал кочегаром, дослужился до главного инженера, а теперь отвечает за подготовку техники к сезону и за ее техническое состояние. А 30 лет назад Евгений Петров руководил работами по рытью котлована для крейсера «Аврора» — на месте его стоянки.
Старого немца расстреляли на Фонтанке
Нрав у маленьких буксиров под стать их звучным названиям.
— Немножко он мятежный, — признается капитан «Мятежного» Валерий Воронов. — Старый немец рассчитан на хорошую волну, у него очень большой угол крена. Как-то мы плыли по Охте, и судно налетело на топляк (затонувшее бревно). Дерево начало нас переворачивать. Но «Мятежный» не сдался.
Команда буксира состоит всего из двух человек — капитана-механика да моряка-моториста. Работать порой бывает опасно. И дело здесь вовсе не только в топляках. На корму судна культурные горожане частенько бросают с мостов пустые бутылки, а в прошлом году команду «Мятежного» даже из пневматики обстреляли.
— Мы довольно быстро — судно разгоняется до 15 километров в час — шли по Фонтанке. Так по нам из пневматики начали лупить. Благо по стеклам — даже вмятины остались. Видите ли, волну мы сильную погнали, и это не понравилось какому-то владельцу прогулочного катера, — рассказал Валерий.
За свою почти 15-летнюю службу на немецком буксире ему пришлось выступить и в роли спасателя. Работали они как-то в Шкиперском канале. В это время к ним подбежали сотрудники МЧС и попросили помощи. Перевернулась резиновая лодка — тонул рыбак. А у спасателей что-то не заладилось с техникой, и оставалось им только стоять и смотреть, как моряки помогают горе-рыбаку.
Не обошлось в работе и без мистики.
— Выводили мы как-то с Галерной гавани груженную мусором шаланду (специальную баржу. — Ред.). Она так мерно покачивалась. И вдруг смотрим: с насыпанного на ней грунта поднимаются пузырьки и возникает пламя с дымком. Потом раздаются маленький взрыв и бульканье. Мы так и не поняли, что это было. Получается, из груза от вибрации выделялся некий газ, который на поверхности взрывался и горел. Наверное, разгадку надо было искать на предприятиях, которые там рядом работают.
Вино на дне хорошо дозревает
Зимой крохи толкают лед вслед за большими ледоколами, а летом участвуют в чистке и дноуглублении городских рек и каналов. Их задача — тащить большие баржи, шаланды с мусором, поднятым со дна. Один маленький 10-тонный буксирчик тянет за собой по 120–160 тонн.
Чего только до сих пор не находят работники во время чистки водоемов! Советские монеты и пистолеты как эхо бандитского Петербурга — для них вполне привычный улов. За несколько лет моряки насобирали целую бочку медяков, попадались даже «золотые червонцы». Правда, на вопрос, где же ценная копилка сейчас, работники лишь хитро улыбаются. А вот выловленное оружие, говорят, сдают полиции. Оказываются в железных сетях чистильщиков каналов и снаряды времен Великой Отечественной. В прошлом году такой нашли в Кронштадте. Вылавливают даже бревна еще царских времен — после чистки дна они, лежавшие до этого под слоями грязи, начинают всплывать.
Куда реже попадаются разломанные пополам сабли. Знающие люди говорят, что после революции многие офицеры разбивали свои клинки, которыми присягали царю, и выбрасывали в реки. Находят в каналах и старинные именные кирпичи, и бутылки Калинкинского пивоваренного завода. Порой работникам особо везет, и они натыкаются на полную тару. К примеру, на шампанское, выпущенное в середине прошлого века. Или вино начала XIX века. Но, как утверждают опытные в этом деле специалисты, шампанское в воде тухнет. А вот для вина дно — идеальное место хранения. «Оно там только дозревает», — шутят работники.
Пойти на металл
Пока в городских водоемах идет нерест, работать там запрещено — буксиры приводят в порядок. Последние приготовления перед спуском на воду суда проходят на берегу Охты.
«Мятежный» и «Грозный», как и всю остальную технику, сотрудники «Ленводхоза» ремонтируют каждый год: всегда что-то надо подлатать, обновить, подкрасить. Несмотря на свой почтенный возраст и масштабные переделки, суда почти на 60 процентов остаются немецкими. Родными в них сохранились клепаная палуба, носовая часть, форштевень, а вот корпус и днище были заменены. Поставили на малютки давно уже и более мощные двигатели в 90 лошадиных сил.
Постепенно для замены сладкой парочки покупают новую технику. И если сразу в послевоенное время было модно давать кораблям имена громкие и мужественные, то сейчас буксиры носят названия городов: «Одесса», «Минск», «Павловск», «Самара». В этом году в свое первое плавание пойдут «Петергоф» и «Омск», выпущенные в Костроме. По традиции новое судно спускают на воду под бой бутылки шампанского.
— Раньше мы начинали и закрывали сезон празднично, с гуляниями, суда спускали на воду с гудками, торжественно... Теперь уже не так. Да и раньше у нас трудилось 1200 человек, а сейчас — 200, — печально вздыхает Евгений Петров. — Никого традиции уже не интересуют — хотят только заработать деньгу. У нас грязная, тяжелая и не очень хорошо оплачиваемая работа. Это не пассажирский лайнер, где все блестит и начищено. Трудятся энтузиасты.
Скорее всего, ходить по петербургским каналам «Мятежному» и «Грозному» осталось недолго. Судьба их, как и других отслуживших свой век буксиров и кораблей, печальна — техника пойдет под нож. Если не найдется какой-нибудь коллекционер или музей, пожелавший видеть у себя трофейные немецкие буксиры. Пока же маленькие, но гордые близнецы готовятся в тысячный раз тащить многотонные баржи с мусором. И резво бегать по Неве, представляя себя в те мгновения вовсе не трудягами, а элегантными яхтами.
