«Молодежь не разбирается в музыке»
— Как вы разграничиваете «попсу» и «не попсу»?
— Есть поп-музыка как жанр. Но я разделяю для себя развлекательное, искусственно созданное «творчество» и настоящее. Есть песни о любви, где вроде и слова правильные, и музыка приятная, а не «торкает». Это так называемые маркетинговые, продюсерские проекты. Они присутствуют и в поп-, и в рок-музыке. Основная масса молодежи глубоко не разбирается в музыке. (Да и не должна разбираться.) Глубоко интересуются музыкой только меломаны.А большинство же слушает то, что несется из эфира. Понятно, что все современные радиостанции — коммерческие проекты. Они пытаются продавать то, что продается. А умное творчество идет на музыкальном рынке плохо. Поэтому имеем то, что имеем.
— Как прошел ваш первый концерт с новой программой в Екатеринбурге? Публика не требовала старые хиты?
— Это был эксперимент, можно сказать, арт-перформанс! В «Агате Кристи» мы старались не отступать от своих принципов, но клипы, ротации, ТВ — это все равно приходилось проходить. С конфликтами, с непониманием, с большими нервами. И я настолько от этого устал, что решил играть экстравагантно и просто — как в студенчестве. Сегодня песня звучит так, завтра, если изменилось настроение, по-другому. Что и дает свободу в творчестве. Удивительно, что зритель воспринял это на ура.
— Подают ли надежды те молодые исполнители, с которыми вы знакомитесь?
— Есть перспективные ребята. Но трудно сказать, что из них вырастет, они пока еще мальки и делают свои первые шаги по сцене. Последними интересными музыкантами, на мой взгляд, были Земфира и «Би-2». Дети нашего поколения подрастут и что-нибудь обязательно сделают. Не забывайте, что мы живем на сломе веков, а это всегда неодекаданс. То есть декаданс XXI века. Но я не переживаю. Считаю, что если уж нам суждено было родиться в эпоху перемен, то каждый чем-то пригодится этой эпохе.
«Я не страдаю от ухода друзей»
— Пишете ли вы до сих пор саундтреки? Или этот опыт был у вас только с Алексеем Балабановым?
— Пишу редко. С Алексеем мы были знакомы еще по Свердловску и дружили давно. К его непростому характеру я относился спокойно: режиссеры такого масштаба всегда сложные люди. Вспылил, потом отошел, многие коллеги (да и сам я) такие. А наше совместное творчество началось, когда Леша заканчивал фильм «Брат-2». Изначально он рассчитывал на музыку «ДДТ», потом все это в последний момент отменилось. Он стал подбирать саунд из популярных на тот момент групп. Позвонил мне и сказал, что не хватает одной песни. А у меня была новая — «Никогда», ее я и предложил. Все срослось.
Потом мы встретились на фильме «Сестры», который снимал Сережа Бодров, а Балабанов курировал. Это были частые посиделки у Леши в квартире, с воспоминаниями о Свердловске, с обсуждением творчества. Это общение длилось долго, я прожил большой отрезок времени в Питере, так как здесь происходили монтаж и озвучка картины. А потом Алексей предложил фильм «Мне не больно». Сценарий оказался необычным, и музыку я решил сделать необычную. Сила картины Балабанова в том, что трагическая история рассказывается простым языком, на грани циничного юмора. Использование в лирической истории моей немного «дерганой» и вычурной музыки усилило эффект.
— Как вы пережили уход Балабанова?
— Я воспринимаю уход друзей по-своему и не страдаю по этому поводу. Какой бы человек ни прошел путь на планете Земля, он конечен. Поэтому провожаю я души людей в вечное царствие со светлой улыбкой. А уныние и слезы только задерживают их в нашем мире. Я вспоминаю с теплом ушедшего человека, в голове всплывают какие-то связанные с ним хорошие истории. Конечно, у каждого из друзей есть место в моей душе. Но с их уходом оно не пустеет, просто видоизменяется. Свое место есть для Леши, свое — для Саши Козлова, и то же могу сказать про всех товарищей, друзей, родственников и просто незнакомых мне творческих людей. Я никогда не встречался с Эми Уайнхаус, но по отношению к ней чувствую то же самое.
«Ребята из «Фейсбука» не знают жизни»
— Вы человек творчески довольно успешный. Зачем вам нужны еще и общественная деятельность, политика?
— Затем, что я переживаю за те же проблемы, что и все наше общество. Только я имею возможность общаться с большим количеством народа: от бомжей на вокзале до политиков в Кремле. Я смотрю, как живут люди: очень сложно живут! В голову начинают лезть мысли: а почему так? А что можно изменить? Меня это подталкивает к действиям.
— Вы были на приеме у Дмитрия Медведева. Это на что-то повлияло?
— Это был неофициальный прием, мы в пабе собирались. И особых иллюзий я не питал. Перед встречей с Медведевым поехал на Ленинградский вокзал и купил там пиратские диски всех участников встречи — Гребенщикова, Галанина, групп «Несчастный случай», «Пилот» — и торжественно вручил это богатство Дмитрию Анатольевичу. Сказал, что пора бороться с пиратством. А воз и ныне там… Но попытки ведь все равно нужно предпринимать, используя для этого все рычаги. А еще я пошел к Медведеву потому, что считаю: любой человек может иметь свое мнение, даже радикальное, но менять мир к лучшему стоит только в рамках закона. Я принципиальный противник революции. Она ведет к жесточайшему кровопролитию, а этого мы уже наелись. Многие упрекают меня в том, что я чуть ли не фанат Путина…
— Но вы же были его доверенным лицом.
— Доверенное лицо — это тот, кто может говорить, почему имеет смысл голосовать за этого кандидата. Однако ошибочно считать, что я поклонник Путина и мне указывают из Кремля, что делать. На самом деле я пытаюсь и в органах власти напоминать о творящейся несправедливости. Власть не так однозначна, как нам пытаются преподнести. А польза от моего пребывания в Общественной палате большая: начал понимать, как устроена страна, чего не могу сказать о многих молодых ребятах. Кто-то сидит в «Фейсбуке», и у него одно представление о мире. А кто-то ездит в метро, в Красноярске на заводе работает или коровник строит, как я в студенчестве. И они-то понимают, что жизнь намного сложнее и больше, чем Интернет. Я думаю, нельзя допускать, чтобы ребята из Сети сильно влияли на умы. Они не видели жизни, а их влияние сейчас большое. По этой причине я завел официальный аккаунт в Сети, где дискутирую с людьми. Я начинаю вторгаться в чужие темы и диалоги, пытаюсь корректно объяснять свою позицию.
«Люди важнее, чем макроэкономика»
— Вы пытаетесь что-то доказать коллегам, занимающим противоположную позицию по вопросу Украины?
— Если собеседник адекватный, то да. Но тема очень горячая, и с теми, кто со мной не согласен, обычно сложно найти общий язык.
— Какая из проблем в нашей стране вас волнует больше всего?
— Я считаю очень опасным, что правительство думает не о людях, а о макроэкономических показателях страны. Причем в контексте либеральной модели экономики. Из-за этого все и рушится, неприятности копятся, и это может в итоге «выстрелить». Я считаю, что сегодняшний капитализм неприемлем и что крупные отрасли экономики не должны быть в частных руках. Как и природные ресурсы должно контролировать государство. Но есть сильная зависимость от навязанной нам сегодняшней конституции. Я абсолютно убежден, что ее изменение — вопрос ближайшего времени.
