«Коха прошел, а я нет»
- В последнем сезоне шоу «Голос» победил иеромонах Фотий. Вряд ли он проплаченный персонаж. Неужели подобные конкурсы стали честными?
- Прошли те времена, когда продюсеры зарабатывали на участниках и брали деньги за победу. Сейчас это никому не нужно, каналы имеют сумасшедшие деньги на рекламе. Им важны лишь рейтинг и рекламодатель. Если шоу интересное, эфир стоит столько, сколько простым смертным не снилось. Еще 10 лет назад на ОРТ минута рекламного времени в прайм-тайм стоила 60 тысяч долларов. Думаю, сейчас эта цифра в разы больше. Дальше, уже после окончания проекта, деньги продолжают зарабатывать на участниках. «Фабриканты» колесили по стране два года. Но получали ребята по 200 баксов за выход. А остальное — во благо канала. Молодых талантов обеспечивали 10-20 концертами в месяц. Поначалу это прикольно, почему не потусоваться на всем готовом? Тебя кормят, поят, одевают. Ты выходишь на публику и поешь пару песен, потом весь вечер свободен, с утра — новый город.
- А что потом, когда туры заканчиваются?
- Ничего. Если человек себя проявил и был уникален наподобие Гелы (парень поет контртенором и собирает неплохие залы), в шоу-бизнесе он остается. Но таких исполнителей мало. Даже финалистов мы потом не слышим и не видим. Протеже Александра Градского Дина Гарипова, которая поехала на «Евровидение» и заняла там далеко не лучшее место, сейчас нигде. Потому что Градский уникальный педагог, а таких девочек — много.
- Давно вы наблюдаете за многочисленными конкурсами типа «Фабрики звезд» или «Голоса»?
- С момента их образования. Я даже поехал на первый «Голос» в 2012 году. На самом деле я туда не собирался, меня попросил мой директор Владимир Кауфман. «Там же нет в положении пунктов, противоречащих твоей биографии. По возрасту подходишь, пошли им запись». Я взял да и отослал, и мне назначили день прослушивания. Приехал утром в Москва, отстоял дикую очередь и ушел в 11 вечера, столько набралось претендентов.
Нас разбили на пятерки, мы заходили и пели а капелла (это еще до слепого прослушивания). Команда во главе с продюсером Юрием Аксютой решала, кто проходит, а кто нет. Я видел среди претендентов «фабрикантов», в общей очереди стояла и Полина Гагарина. Из Питера со мной приехал Константин Шустарев (он же Коха), солист группы «Пушкинг». После прослушивания в списке прошедших фамилия Кохи была, а моя — нет. Но девушка пригласила меня за кулисы, сказав, что со мной хочет поговорить Аксюта, с которым мы не первый год знакомы. «Привет, - улыбнулся он, - я тебя прошу не участвовать в конкурсе». «Почему?» - удивился я. «Ну как почему?! Как тебя объявлять? Заслуженный артист Россия? У нас проект только начинается, если тебя увидят на экране, упадет рейтинг. Домохозяйки скажут, что все это подстроено. А рейтинг в нашем деле — все!». Коха тогда прошел лишь потому, что за ним не было моего шлейфа популярности, «Песни года» и «Утренней почты». Я слегка расстроился, а потом узнал, что в «Голосе» все же участвовали матерые профессионалы. Например, Маша Кац. Она на «Евровидение» первой от России ездила, но так, как я, не светилась в эфирах, и в проект ее взяли. По той же причине, что и меня, завернули всех «фабрикантов».
Главный приз – рукопожатие Агутина
- Насколько я помню, Шустарев из «Пушкинга» в проект так и не попал?
- На слепом прослушивании на его голос никто из жюри не повернулся. А ведь он удивительный, самобытный исполнитель и поет круче многих участников «Голоса». Кохе досталась песня Лепса, он ее сделал очень прилично. Но педагоги остались равнодушны. Когда Константин сказал потом, что он из группы «Пушкинг», Леня Агутин встрепенулся. Признался, что поклонник Кохи, просто не узнал его, и даже попросил: «Позвольте пожать вам руку». Но на этом у Шустарева все закончилось.
- Почему участники многочисленных конкурсов потом пропадают?
- Ребята думают, что уже стали артистами, и не занимаются собственным репертуаром. Пока у них нет песен, они остаются просто хорошими победителями в состязаниях караоке. Конкурс заканчивается, на слуху остаются люди со своими песнями. Те же Стас Пьеха и Костя Легостаев, которые пишут. Или Полина Гагарина, у которой появился продюсер Константин Меладзе и сделал ей репертуар. А по большому счету многие из конкурсантов - просто хорошо поющие мальчики и девочки (иногда тетеньки и дяденьки). Но для того, чтобы быть коммерчески успешным и собирать залы, этого мало. По большому счету эти ребята потом никому не нужны. Ведь как только ты попадаешь в подобный проект, подписываешь пачку документов. Суть их в том, что ты принадлежишь каналу, на котором идет шоу. Как правило, контракт заключается на 5 лет. Дальше ты не имеешь права без разрешения канала сделать ни шагу. С одной стороны, вроде бы получаешь кучу эфиров, но с другой — тебе все диктуется вплоть до одежды и выбора репертуара. И если канал посчитает, что ты должен отработать эфиры, будешь «пахать» за копейки. Я допускаю мысль, что победитель выбирается не голосованием, а волевым решением маркетологов и продюсеров, но кто получит первый приз, в данном случае не важно. Работать потом будут все, кто представляет хоть какой-то интерес и на кого реагирует публика.
- А остальные?
- У нас есть такая категория исполнителей, которые ездят из проекта на проект вроде Вадима Азарха и Влады. Тем и живут. Они талантливые интересные ребята, но.. этакие профессиональные конкурсанты. Возможности засветиться у них нет, больших денег тоже. Вот и приходится цепляться за малейший эфир. Может, кто-то запомнит...
«Лучше быть сбитым летчиком, чем Киркоровым»
- Вы рассказали про телешоу, но ведь был еще и «живой» конкурс «Юрмала: новая волна». Сейчас он проводится в Сочи. Как обстоят дела там?
- О них говорить не буду. Не хочу касаться ничего, что связано с Игорем Крутым и компанией «Арс». Это все грустная для меня тема. Когда было государственное телевидение, мы с «Форумом» постоянно попадали на «Песню года», в финал, потому что в редакцию в нашу поддержку приходили мешки писем. И все было по-честному, зрители голосовали, отправляли конверты, в редакции сидели администраторы и до ночи их считали. Мы приезжали в «Останкино», и нам показывали этот ворох бумаг. Кроме «Песни года», у нас и эфиров-то почти не было... Но группу любили и узнавали. А потом телевидение перестало быть государственным. И однажды перед съемками «Песни года» мне сказали, что я не участвую. Я приехал в «Арс» к Игорю Крутому, который всем рулил, с вопросом, что же случилось. Тот развел руками: «Песня не стала шлягером....» И никакого голосования, в эфир попали нужные ему люди.
- Про молодых участников «Фабрик», «Голоса» и подобных шоу все ясно. Но зачем взрослые и заслуженные артисты вашего уровня пытаются попасть на эти конкурсы?
- Помню, участвовали мы однажды вместе с Григорием Лепсом в программе на МУЗ-ТВ. Провокационная передача, такая немного «подстава», где артисты говорили друг про друга за глаза (их снимали по отдельности). Лепс усмехнулся: «А что Рогожин?! Сбитый летчик, пропавшая экспедиция». Так вот: на шоу едут артисты, у которых что-то получилось, они дошли до определенного уровня и даже нашли свой круг почитателей, но им бы хотелось большего.
Мне-то в жизни повезло. Все коллективы, в которых я пел, прогремели. И «АукцЫон», и «Форум» вполне успешные. Если бы не случилось кризиса 90-х, я бы выпрыгивал из трусов и стал бы Филипп Киркоров. Но, наверное, это не мой путь... Я не могу вести такой активный образ жизни. Встречая Филиппа на тусовках, я порой видел, что от усталости он не понимает, где находится. Столько событий в жизни плюс скандалы и суды, это надо пережить. У меня свой страховой бизнес, я не хочу участвовать в ярмарке тщеславия. А в конкурсах пусть пробует себя талантливый молодняк.
Беседовала Наталья ЧЕРНЫХ.
