В Северной Корее готовятся отпраздновать 104-й год от рождества… вождя

Там нет Интернета, продуктов в магазинах, а у людей — денег: даже чиновники в Северной Корее получают меньше доллара в месяц.

Там почти нет автомобилей. Даже птицы на улицах не летают. Об этой стране Виталий Манский и снял документальный фильм «В лучах солнца». Его показали практически во всех странах Европы, а вскоре он выйдет в прокат и в США. А вот в России картину увидят не раньше следующего лета. Если это вообще случится. КНДР уже потребовало от российского МИД РФ не допустить фильм к показу.

Там нет Интернета, продуктов в магазинах, а у людей — денег: даже чиновники в Северной Корее получают меньше доллара в месяц.
Фото из личного архива Виталия Манского.

Зарплата чиновников — 1 доллар

— Северная Корея — закрытая страна. Как вам удалось снять о ней документальный фильм?

— Как-то на одном из кинофестивалей мне повезло познакомиться с северокорейскими чиновниками. Мы вступили в переписку, которая в конечном счете привела к моей первой ознакомительной поездке в эту страну в 2013 году, а потом и к съемкам фильма.

Конечно, северокорейская сторона наводила обо мне справки. Насколько я понимаю, им сказали, что я один из ведущих документалистов Россия, снимавший фильмы о президентах (о Михаиле Горбачеве, Борисе Ельцине и Владимир Путин. — Ред.). Этого оказалось достаточно, чтобы сделать вывод о моей абсолютной лояльности. Это как если бы ведущий корейский документалист снял фильм о Ким Чен Ын Ире. Представители любой другой страны могли бы, конечно, заглянуть в Интернет, почитать хоть что-то обо мне, но, как ни странно, у северокорейских чиновников даже высокого уровня нет никакой связи с внешним миром. Все эти обстоятельства и позволили нам подписать договор о сотрудничестве. Согласно ему, мы были обязаны полностью за свой счет снять кино по сценарию, написанному северокорейским автором. А еще — заплатить принимающей стороне за так называемую помощь, которая на деле заключалась в жесточайшем контроле не только за нашей профессиональной деятельностью, но и за бытовой жизнью. Например, мы даже не могли покинуть гостиницу без сопровождающих.

— И дорого вам обошлась эта «помощь»?

— Точную цифру называть не буду. Зарплата чиновника средней руки в КНДР по реальному курсу чуть меньше доллара! Так что мы заплатили Северной Корея сравнительно немного.

— Главной героиней фильма стала 8-летняя школьница из Пхеньяна Ли Зин Ми. Почему вы выбрали именно ее?

— Выбрал — это сильно сказано. Я долго пытался добиться возможности хоть одним глазком взглянуть на потенциальных героев своего фильма. В конечном счете мне разрешили в кабинете директора лучшей школы Пхеньяна пообщаться с пятью девочками. Успел задать им два вопроса, и их быстро увели. Я попросил разрешения снимать именно Ли Зин Ми, так как она сказала, что ее папа работает журналистом, мама — в столовой, а живут они вместе с бабушками и дедушками в маленькой однокомнатной квартирке. К тому времени я уже прекрасно понимал, что иностранцу передвигаться в Корее практически невозможно. А раз папа журналист, значит, есть маленький шанс попасть вместе с ним на какие-то объекты, увидеть новых людей. Правда, к началу съемок папа чудесным образом вдруг превратился из журналиста в инженера на образцовой швейной фабрике…

— А во что превратилась маленькая однокомнатная квартира?

— В шикарные трехкомнатные апартаменты в лучшем доме города с видом на памятник идеям Чучхе. Причем квартира была обставлена совершенно новой мебелью, которой явно еще никто не пользовался. Однажды я уличил минуту и заглянул в шкаф. Он оказался пуст… Не менее загадочным был и дом напротив. Как-то я смог сбежать от сопровождающих и обойти это здание вокруг. Единственный вход был заколочен, однако по вечерам в квартирах зажигался свет… Во всех окнах горели абсолютно одинаковые лампы. Такое ощущение, что кто-то в определенное время включал рубильник в абсолютно нежилом доме.

— Какая-то очень странная, по-детски наивная попытка обмануть вас…

— Я даже не думаю, что для них это обман. Когда люди обманывают, всегда видно, что им неловко. Здесь же ничего подобного я не заметил. Только не совсем понятно, для кого строить эти пустые дома-иллюзии, кому пускать пыль в глаза, ведь в Северной Корее даже туристов почти нет. Например, для россиян в год выдают порядка 500 виз. 12 из них «израсходовала» наша съемочная группа, еще около 100 виз предназначены для хора МВД или ансамбля песни и пляски Российской Армия имени Александрова, которые ежегодно выступают в Пхеньяне. Вот и считайте, сколько россиян приезжает в Северную Корею. Представителей других стран еще меньше, ведь Россия — практически единственный друг КНДР в мире…

Голуби — на обед, водоросли — на ужин?

— В фильме показано, как сопровождающие указывают вашим героям, что они должны говорить. При этом понятно, что чиновники, присутствующие на съемках, и не подозревали, что эти «черновые» кадры войдут в картину. На что еще вам приходилось идти, чтобы показать реальную жизнь в этой стране?

— Некоторые моменты мы тайно снимали из окна гостиничного номера (например, удалось заснять репетицию очередного митинга. — Ред.). Наши окна выходили на площадь перед национальным театром оперы и балеты. Афиша там была сделана из каменной мозаики. Потому что последние 50 лет репертуар не менялся: с неизменным успехом все эти годы идет опера под названием «Море крови». Еще мы снимали, как люди садятся в троллейбус. У всех какие-то огромные коробки, мешки, свертки в руках. Или я видел, как в доме напротив корейцы выбирались через окно на крышу соседнего магазина и раскладывали там на просушку какие-то водоросли. В контрасте с парадами и постановками, которые нам устраивали северокорейские партнеры, эти моменты производили впечатление.

— А вам удалось прогуляться по местным магазинам? 

— С трудом попав пару раз в реальные магазины, я увидел, что там вообще ничего нет. Это просто помещения с пустыми прилавками и продавцами. Посещал я и центральный магазин Пхеньяна — универмаг № 1. Там товары были, но их выбор очень скудный и странный: какие-то полотенца, тетради. Мне удалось достать немного местных денег, хотя иностранцу вообще-то запрещено их держать в руках. И я решил купить несколько тетрадей друзьям в качестве сувенира. Оказалось, что они почему-то не продаются… Возможно, их выдают только по разнарядке: идет ребенок в школу, а ему в универмаге № 1 выписывают пару тетрадей, ботиночки… Иной раз я вижу в Интернете статьи о том, что на КНДР клевещут, а полки в магазинах там ломятся. И в качестве доказательства приводят фото двухэтажного гастронома в дипломатическом городке, куда заходить могут только иностранцы. Но даже в этом магазине ассортимент крайне скудный: два вида печенья, три вида консервов, сок…

— Жители КНДР голодают, раз в магазинах совсем ничего нет?

— На тех образцово-показательных улицах Пхеньяна, которые разрешено показывать иностранцам, я не видел ни попрошаек, ни голодных людей, лежащих вдоль дороги. Все относительно чисто, нет загазованности, потому что почти не ездят автомобили. На протяжении всей поездки я не заметил ни собак, ни кошек. Даже птиц. Правда, у очень многих на балконах в клетках живут голуби. Говорят, они их едят. Но проверить это невозможно. Я вообще не видел там едящих людей. Мы снимали на фабрике, в школе. И нигде не заметили столовых. Однажды, когда было очень холодно, а отопление в учебном заведении не работало, я попросил стакан чая, чтобы согреться. На лицах сопровождающих тут же появилось абсолютное недоумение! В группе нас было четверо, и я, конечно, рассчитывал, что чай принесут всем, но нет… Всего лишь один стакан какого-то еле теплого напитка я получил только минут через 40. Судя по всему, это была космически сложная операция.

— Какой же тогда сложной операцией для них становится празднование Нового года!

— Нам сказали, что это не тот праздник, о котором стоит думать. Их Новый год — 15 апреля, день рождения Ким Ир Сена (основатель КНДР. — Ред.). Они не пользуются нашим летоисчислением, а потому будут праздновать не 2016 год, а 104-й от рождества вождя.

Непрерывная война с Америкой

— 10 декабря руководитель Северной Кореи Ким Чен Ын заявил, что его страна теперь располагает водородным оружием. Как вы думаете, стоит нам этого бояться?

— Мне кажется, никто там не будет рефлексировать: нажимать кнопку или нет. Указание сверху поступило, и этого достаточно…

— А у вас сложилось впечатление, насколько северокорейцы воинственны?

— Местные жители уверены, что они давно уже сражаются с Америкой. Об этом рассказывают в школах, пишут в газетах. Однажды сопровождающий показал мне на большую группу детей 7–8 лет в военной форме. «Их отцы погибли на войне с американцами! Но вождь взял этих ребят на обеспечение», — сказал он мне. При этом последняя война, в которой участвовала Северная Корея, закончилась 60 лет назад!

— Неужели у людей не возникает вопросов: если идет война, то где же гробы, похороны, вдовы?

— Это страна несомневающихся людей. И даже незадумывающихся. Это даже не диктатура, потому что в ней всегда есть элемент подавления. А в Северной Корее никто никого уже не подавляет, потому что нет ни сопротивления, ни инакомыслия.

— Любую нацию можно довести до такого состояния?

— Уверен, что нет. Например, русского человека можно нагибать, но в определенный момент он все-таки схватится за топор. А Северной Корее это делать поздно: уже родились люди, для которых все происходящее является абсолютно нормальным. И они не получают практически никакой информации относительно того, что происходит за пределами страны. Если заграница и присутствует в выпусках новостей, то только в виде какого-нибудь жуткого пожара на нефтеперерабатывающем заводе. Складывается впечатление, что в остальном мире — кромешный ад…

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру