Петербуржцы скидываются ненцу с Ямала на новую жизнь

Еще совсем недавно у ненца-кочевника с Ямала Вити Худи все в жизни было хорошо

Добротный чум, семья и поголовье оленей. Но в этом году у него, как и у сотен других оленеводов, погибли все животные.

Еще совсем недавно у ненца-кочевника с Ямала Вити Худи все в жизни было хорошо
Фото Игоря Долматова

Для ненцев это означает голод и беспросветную нищету. О беде Вити петербуржцы узнали благодаря режиссеру-документалисту Эдгару Бартеневу. Снимая на Ямале фильм о жизни ненцев-кочевников, он познакомился с Витей, сделал его одним из героев своей картины, а потом, после окончания съемок, решил попытаться помочь. Теперь он вместе с петербуржцами собирает деньги на новых оленей для Вити Худи.

Катастрофа на Ямале

Фактория Паюта — это практически край света. И цивилизации. В 200 километрах от Салехарда. Зато местные оленеводы-ненцы прекрасно знают об этом городке. Там находится убойно-заготовительный комплекс, куда можно сдать оленье мясо. А это основной способ заработка оленеводов-кочевников Ямала. Осенью прошлого года в Паюту приехала питерская съемочная группа режиссера Эдгара Бартенева. Она работала над документальным фильмом «Илибембертя» о культуре ненцев. Именно там, на убойно-заготовительном комплексе, кинематографисты впервые повстречали Витю Худи.

— Он работал там: убирал мусор, шкуры, складировал мясо, — рассказывает Эдгар Бартенев. — Витя сам подошел ко мне. Он был в глубоком отчаянии, может быть, даже на грани самоубийства. На ломаном русском Витя рассказал о своей беде: у него погибли почти все олени...

В прошлом году на Ямале погода устраивала такие кульбиты, которых не помнят даже старожилы. Сначала после осенних заморозков вдруг начались дожди, и на земле образовался толстый наст из снега и льда. А весной, после оттепели, дожди вновь продолжились, и появился второй слой наста, а в некоторых районах и третий. Олени не могли разбить копытами этот многослойный лед, пробиться к ягелю и умирали от голода. Но была и еще одна причина их массовой смерти.

— У каждого ненца-кочевника есть свои родовые пастбища, доставшиеся ему от предков, — объясняет Эдгар Бартенев. — И любой оленевод знает, сколько оленей может «прокормить» это пастбище. Но в какой-то момент местные жители стали выращивать больше оленей, чем следует, рассчитывая потом продать излишки мяса в убойно-заготовительный комплекс. А на вырученные деньги купить, скажем, снегоход, телевизор или ноутбук. Но оленей надо кормить, и бывало, что некоторые кочевники переходили в поисках ягеля на чужие территории. Такая история случилась и с Витей. Как-то раз, вернувшись с зимнего пастбища на летовку (летнее пастбище. — Ред.), он увидел, что ягеля нет, его уже съели соседские олени. Витя не конфликтный человек и разбираться с «нарушителями» не стал. Тундра большая, места всем хватит, можно и по-доброму жить, подумал он. Но ошибся.

В итоге на Ямале погибло, по некоторым данным, до ста тысяч оленей. Чтобы восстановить поголовье, понадобится 10–15 лет. Для кочевников это катастрофа. Это как если городской житель разом лишился бы квартиры, машины, работы и всех своих сбережений в банке.

Все валится к черту

На руках Вити жена Ульяна и трое маленьких детей: 10-летняя Вероника, 8-летняя Люба и годовалый сын Бориска. И все хотят есть.

— Оленевод может жить на полном самообеспечении, — говорит режиссер. — Олени дают все: из шкур можно шить одежду, обувь, покрышки для чума, а мясо употреблять в пищу и продавать. Семьи, которые живут на самом севере Ямала, в Тамбейской тундре, вообще крайне редко выбираются в поселки. Закупят в факториях хлеб, сахар, а потом снова на полгода в тундру. Без оленей кочевники не представляют свою жизнь. Как только ненец по какой-то причине теряет стадо, его жизнь кардинально меняется, все начинает валиться к черту.

Все повалилось и у Вити: есть нечего, денег мало, жена ругается. Тут еще и зима на носу, а оленей, чтобы на них перевезти дрова и обогреть ими чум, нет. Сначала Витя, как и многие кочевники, надеялся на помощь государства. Власти Ямало-Ненецкого автономного округа обещали пострадавшим оленеводам денежную компенсацию. Но и с ее получением есть сложности.

— У ненцев традиционно был запрет на подсчет оленей, — рассказывает Эдгар Бартенев. — Поэтому кочевники часто преуменьшают численность своего поголовья. Чтобы не сглазить. И чтобы власти не требовали с них больше. И сейчас сложилась такая ситуация, что ненец просит компенсацию, допустим, на тысячу оленей, а за год до этого он говорил представителю районного департамента коренных малочисленных народов, что у него только сто голов. В итоге получит он копейки...

В какой-то момент, от безысходности, Витя собрал вещи, попрощался с тундрой и отправился пешком на заработки. Прошагав 60–70 километров по тундре, он добрался до Паюты. Первым делом Витя попытался найти работу. Но навык пасти оленей в городе оказался никому не нужен.

— У Вити нет никакого образования, — объясняет режиссер. — В 7 лет он пошел в школу. А уже на следующий год у Вити умерла мама, и отец забрал его из школы обратно в тундру: помогать по чуму, следить за двумя младшими братьями, которым он заменил мать. Вот и вся его учеба...

Став постарше, начал пасти оленей, кочевать с ними по ягельным пастбищам. Пять дней вольного выгула оленей — и вот уже в радиусе 2–3 километров нет ягеля, а значит, надо идти дальше в тундру. Там же нашел себе жену.

— Их семьи пасли оленей недалеко друг от друга. Браки по любви в тундре не очень частое явление, все-таки родители в первую очередь думают о том, чтобы у молодоженов были олени. В ненецком языке даже нет слова «любовь». Но Витя с Ульяной были даже немного знакомы.

Отыскать святилище

И вот, чтобы прокормить детей и жену, которой Витя, за неимением нужных слов, никогда даже не признавался в любви, он стал работать на убойно-заготовительном комплексе в Паюте. Но с каждым днем ненец становился все печальнее.

— Вите нереально устроиться в поселке или городе на нормальную работу, — говорит режиссер. — Есть риск спиться, погрязнуть в полном безденежье. А тут ведь у него дети... Все это могло плохо кончиться.

И тогда питерские кинематографисты решили попытаться помочь Вите. Первым делом они предложили ему отправиться вместе с ними к главному святилищу ненцев Ямал-Хэ. Там, принеся жертвоприношение Богу, или Хэ, как ненцы его называют, можно попросить у него исполнения своего желания. Для ненцев путешествие к святилищу — это не менее сакральное дело, чем для мусульман — паломничество в Мекку или Медину.

— Четыре тысячи километров пути преодолели на вездеходах, оленьих упряжках. Вообще шансы найти Ямал-Хэ были невелики. Считается, что святилище прячет само себя. Даже те ненцы, которые наизусть знают тундру, часто не находят это место.

250 тысяч для Вити

Святилище Ямал-Хэ — это семь своего рода «чумов», сооруженных из идолов, оленьих и медвежьих черепов. Когда путешественники добрались до места, пурга, которая долго донимала их, вдруг стихла, а с центрального чума слетела полярная сова. Любой ненец скажет, что это добрый знак.

В святилище Витя совершил жертвоприношение, а потом попросил о возвращении оленей на Ямал.

Кинематографисты решили помочь Вите и другим способом. Не говоря ему ни слова (чтобы зря не обнадеживать), они запустили на «Бумстартере» сбор денег на покупку оленей для Худи.

— Чтобы выжить — перемещаться с грузовыми нартами по тундре и пасти стадо, оленевод нуждается минимум в шести-семи упряжках ездовых оленей, — говорит Эдгар Бартенев. — В каждую впрягают обычно трех животных. При этом менять оленей надо каждый день. Один олень на Ямале стоит до 20 тысяч рублей. Цена зависит от обученности, силы животного. Мы надеемся собрать 250 тысяч рублей.

На момент написания этого текста для Вити собрали 86 444 рубля... Пока петербуржцы скидываются, Витя Худи тоже не сидит сложа руки. Поездка на Ямал-Хэ его буквально преобразила. На стареньком снегоходе, который он купил на заработанные в Паюте деньги, он стал ездить по тундре и разыскивать «бездомных» оленей. Во время непробиваемого наста и голода животные в панике бегали по тундре и искали ягель. Некоторых из них хозяева потом так и не нашли. Зато пару «своих» Вите отыскать удалось.

— Сейчас у него живет маленький олененок Авка, которого вырастили в чуме, — рассказывает режиссер. — Он и еще пара взрослых оленей — вот и все поголовье, которое осталось после падежа...

Но Витя не теряет надежды, что скоро у него снова появится стадо и он, как и прежде, будет кочевать по родной тундре вместе с оленями и семьей. Сможет продолжить дело своих предков.

О том, как помочь Вите, можно узнать на странице: boomstarter.ru/projects/ilebc/oleni_dlya_olenevoda_viti_hudi

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру