Ужасные гастроли
— Один из артистов, клоун Алан Бутаев, написал на цирковом форуме во время гастролей вашего коллектива в Петербурге: «Зрители показали нам большой палец, а главк — средний»…
— Это точно! Самые теплые слова могу сказать о петербургских зрителях. Они аплодировали от души, у них горели глаза. А в остальном это были ужасные гастроли. Началось все с того, что когда я приехал в цирк, то ужаснулся увиденному — полная разруха, не было даже нормального манежа и зрительного зала. За 56 лет работы впервые видел такое. В результате мои ребята все делали своими руками. Привезли 60 машин со стройматериалами — гравий, бетон, цемент, песок. Мы оплачивали из своего кармана эти машины и вывоз мусора (правда, деньги потом вернули через скандал).
Мы сделали зал на 1700 мест, хороший манеж, соорудили конюшню. Думаете, нам сказали «спасибо»? Всю ту огромную работу, которую мы проделали, директор Росгосцирка Вадим Гаглоев охарактеризовал как «субботник». А после того, как мы тут все отремонтировали, наши гастроли в Петербурге оказались под угрозой срыва — нас неожиданно решили отправить в другой город. То есть фактически артистов цирка, среди которых есть заслуженные и народные, главк использовал как обычную бригаду строительных рабочих… Я написал письмо советнику президента РФ по культуре и искусству Владимиру Толстому, в котором рассказал о сложившейся ситуации, а также докладную на имя Гаглоева… В общем, гастроли в Петербурге состоялись.
— Но не без трудностей?
— Перед началом выступлений у нас была только одна репетиция, потому что в цирке не было света. Его отключали несколько раз и во время представлений. Из-за этого одна артистка сломала ногу. А в каких условиях мы жили! Гримерки крохотные. Зайдите, посмотрите в туалет и душ артистов. Вы в ужас придете!
— Я слышала, что и зарплату вам задерживали…
— Да, копеечную зарплату и то умудрялись задерживать. И артисты, а коллектив мой состоит из 45 человек, не могли покупать еду и лекарства себе и своим детям… Самое плохое, что до этого мы пять месяцев не работали. Нам просто не давали разнарядку… И с дальнейшими планами тоже полная неизвестность.
— Почему к вам такое отношение?
— Когда Гаглоев и его зам Чесноков только пришли к власти в Росгосцирке, они начали меня учить, каким должен быть конный театр. Они еще не видели мои программы, но уже приказывали, как изменить цыганский номер, «Половецкие пляски». Олег Чесноков говорил, что я должен сократить артистов, конюхов. Ситуация, как при Сталине — уволить, убрать, расстрелять. Это какая-то диктатура. Мы ходили в правительство, писали письма. Но у них очень много друзей наверху. Они убрали из Росгосцирка всех старых работников, чтобы все танцевали под их дудку. А я не буду! И не Гаглоев давал мне звание лауреата Государственной премии. Они избавляются от умных сильных директоров. Вместо них приходят люди, которые цирка вообще не знают, не разбираются во всех тонкостях. Зато это «свои люди».
Таланты в Росгосцирке сегодня не нужны, как не нужны и крупные аттракционы, на которых держалось советское цирковое искусство. Им подавай маленькие «балаганные номера».
— Это притом, что сейчас в мире популярны цирковые шоу?
— На манеже прежде всего должен быть трюк. А на него вы можете налепить что угодно — и балет, и свет, и декорации — вот вам и будет шоу. В СССР были лучшие цирковые училища, студии, педагоги. Сейчас ничего этого нет.
— Какие же у вас перспективы в сложившейся ситуации?
— Я буду обращаться за помощью к правительствам Ингушетии и Чечни. От Министерства культуры России помощи ждать не приходится. Я хочу уйти из этой системы. И, честно говоря, у меня уже есть интересное предложение.
Одна частная компания создала под Москвой огромный развлекательный комплекс с прекрасным манежем, где я смогу показывать конные спектакли. Мне предоставят 60 лошадей... И уже есть идея поставить спектакль «Князь Игорь». Мой коллектив — единственный национальный конный цирк в России. Но главк это не ценит!
Исчезающий вид
— Конного жанра на аренах российских цирков становится все меньше. Почему?
— Как и многие аттракционы в цирке, искусство конного жанра передается по наследству. Невозможно понять по книгам и видео, как работать с лошадью.
С животными вообще сложно работать. Много проблем — погрузки, выгрузки, болезни… Лошади только кажутся сильными животными. На самом деле они могут покалечиться в одну секунду. А готовить номер с ними надо годами. Перед каждым выступлением лошадей надо правильно разминать — у них очень слабые плечевые суставы.
Но я вам больше скажу. Конный жанр уходит не только из российского цирка. Выездка, конный спорт тоже в плачевном состоянии. В Европе мы занимаем последние места на соревнованиях. Ужасно и то, что в России лошади исчезают как вид. Самая распространенная наша порода — орловский рысак — практически вымирает. Конных заводов в стране почти не осталось…
— В вашем аттракционе очень высокие красивые лошади. Большинство из них какой породы?
— Разные. Все вороные — русская верховая. Есть и арабские скакуны, и наши рысаки, и ахалтекинцы. Звезда нашего коллектива — конь Маэстро — липпициан. Это очень интересная порода — с возрастом они становятся все белее.
— Чем кормите своих питомцев?
— 4 кг овса, 6 кг сена, 2 кг морковки. Для желудка и чтобы блестела шерсть, даем лен. Кормим три раза в день. Когда холодно, сена нужно побольше.
Сел на лошадь — скачи!
— Почему вы говорите, что больше любите злых и горячих лошадей?
— Да, я ненавижу тухлых лошадей. Когда лошадь темпераментная, она и в работу быстрее идет, и бросается, показывает свой характер. И зрителю интересней смотреть на быструю лошадь. У меня все жеребцы, и ни одного мерина (кастрированного). Есть которые задом бьют, кусаются…
— Лошадь — коварное животное?
— Ей нельзя доверять полностью. Знаете, что общего между лошадью и женщиной? Неизвестно, когда она тебя скинет (смеется)… Лошадь может чего-то испугаться и сбросить наездника. Как правило, она через тебя перепрыгивает, но иногда задевает задними ногами…
— А бывает, что никак не совладать с лошадью и приходится с ней расставаться?
— Да. В основном, когда лошадь скачет слишком медленно или неправильно — контргалопом.
— Дух замирает, когда во время джигитовки наездник проползает под животом лошади или делает вертушку (оборот вокруг ее шеи). В чем секрет подобных трюков?
— Это зависит от того, как идет лошадь, с какой скоростью. Она должна быть быстрой, темпераментной, и наездник таким же. Тогда это красиво смотрится. В моем аттракционе очень высокая скорость. И джигиты, которые пришли из других номеров, сразу не могут начать работать — не привыкли к быстрому темпу.
А секрет трюков прост: чтобы джигит мог быстро подтянуться на лошади, он должен быть прекрасно физически развит. Чем выше скорость, тем, естественно, сложнее. Самое главное — собраться, сконцентрироваться и чувствовать себя свободно.
— Чувство страха присутствует у ребят?
— А как же? Чувства страха нет только у сумасшедших. Другой вопрос, что нельзя чересчур мандражировать, потому что из-за тесного контакта с лошадью эмоции наездника передаются животному. Наездник обязательно должен быть уверен в себе!
— Какие самые распространенные травмы у ваших наездников?
— Для нас самое страшное, когда лошадь падает.
Наши кони остановили транспорт в Нью-Йорке
— Вам вручали награды Джина Лоллобриджида, Кирк Дуглас. Что вы чувствовали в такие моменты?
— Конечно, это было приятно! Особенно когда познакомился с Дугласом. Помню, он зашел в зал, когда уже погасили свет, сел в первый ряд, но так, чтобы его никто не узнал — в темных очках. Мне сказали, что он ни за что не выйдет на манеж. Но я отработал так, что вытащил туда Дугласа. И после представления мы встречались с американскими артистами в ресторане — пили коньяк, виски. Они говорили, что мы сумасшедшие. В Америке нас называли «Наездниками с крыльями». Перед началом гастролей в Нью-Йорке мы остановили транспорт на 5-й Авеню и проскакали на лошадях, при этом делали разные сложные трюки. Вообще меня до сих пор за границей больше знают и любят, чем здесь. Увы, в России сильных людей ненавидят.
