Беженцы с Украины: «Нас ставят наравне с таджиками»

«МК» в Питере» узнал, как складывается судьба беженцев с Украины после закрытия их временного лагеря в Ленобласти

В июле мы ездили в Агалатово в лагерь для беженцев с Украины. Тогда людей, выбравшихся из-под обстрелов в халатах и тапочках на босу ногу, поселили в культурно-досуговом центре поселка. Местные предприятия и обычные жители доставляли им продукты, одежду, бытовую химию. Но крыша над головой и «пансион» были временными, до 1 сентября беженцы должны были получить документы на своей новой родине, найти работу и уйти «на вольные хлеба». Но, несмотря на вроде упростившее этот процесс законодательство, бумажные проволочки в УФМС до сих пор не дают людям возможности устроить нормальную жизнь.

«МК» в Питере» узнал, как складывается судьба беженцев с Украины после закрытия их временного лагеря в Ленобласти

«Ждите, вам позвонят»

Мы рассказали о двух семьях украинских беженцев. Одна (из села Благодатное Донецкой области) уже покинула пункт временного размещения в Агалатово и перебралась в съемную квартиру на проспекте Просвещения. 28-летняя Аня, ее муж и маленькая дочь на прошлой неделе получили свидетельство о предоставлении временного убежища на территории Российской Федерации. Муж нашел работу в «Теплосети» города Агалатово. Он у нее по второму высшему образованию инженер теплосетей. Аня пока на работу выйти не может, не с кем оставить трехлетнюю дочь.

— Стараемся, устраиваемся, у нас выбора нет. Съемная квартира стоит 15 тысяч рублей плюс коммунальные услуги. Муж пока не знает, какая у него будет зарплата — официальный трудовой договор еще не оформили. Я, наверное, со временем пойду в детский садик работать, иначе дочь не устроить в него — очереди. Пока не знаю ничего толком, мы еще в подвешенном состоянии.

Семья только заканчивает разбираться с бумажной волокитой, хоть и уехала с Украины 27 июля.

— Свидетельство на временное убежище почти три с половиной месяца ждали. Только с ним можно устраиваться на работу. Но мы уже жалеем, что получили этот документ. Потому что хотим остаться в России, получить гражданство. Но для этого надо год официально зарегистрированными жить в стране. А по полученному свидетельству нам этот первый год не засчитают. Если бы эти нюансы законов объяснили заранее, то мы и оформили бы обычный вид на жительство безо всяких льгот. Теперь же через год нам надо будет начинать оформление документов заново.

Семье Коваленко, «женская» часть которой (Катя, ее четырехлетняя дочь Вика и мама Любовь Ивановна) укрылась в России, а «мужская» воюет за ДНР, повезло меньше.

22 июля женщины подали заявление на получение свидетельства на временное убежище, но 20 октября, когда мы разговаривали с Любовью Ивановной, заветного документа на руках у семьи еще не было.

— Повезло тем, кто приехал в августе. В это время уже вышел закон об упрощении такой процедуры. А мы получаем документы «как все» — в том же режиме, что и таджики. В питерском УФМС с нами вообще разговаривать не хотят, — сетует Любовь Ивановна. — Я езжу туда сейчас каждую неделю, чтобы хотя бы узнать, сколько еще ждать, на какой стадии оформления наши документы. А там коридоры забиты такими же, как я — человек по 70 стоит в очереди «только узнать». И всем отвечают одно и то же: «Вам позвонят. Если не звонили, то ждите». Я понимаю, что у них большой наплыв людей, но ведь мы и кушать хотим, и жить где-то надо, а как это сделать без документов?

«Кроме сим-карты, ничего не дождались»

Из культурно-досугового центра поселка Агалатово, где размещался лагерь беженцев, семью Коваленко выселили. Обрести крышу над головой помогли неравнодушные местные жители.

— Я даже фамилии женщины, которая дала нам деньги на съем квартиры, не знаю. Зовут ее Жанна, они с мужем приезжали несколько раз, спрашивали, чем помочь, привозили внучке подарки и фрукты, — говорит Любовь Ивановна. — И когда нам надо было съезжать, Жанна сказала: «Не волнуйтесь» и принесла деньги в конверте. А заплатить надо было немало — за первый и последний месяц по 16 тысяч рублей и агентам проценты. Сняли квартиру мы в поселке Кузьмоловский. А вещи перевезла на своей машине Марина Бугоркова — тоже просто хороший человек, она и временную регистрацию нам оформила, и переводы документов с украинского на русский язык сделала. А Ксения Володина — она работает в офисе «Ленты» в Питере — привозила продукты, моющие средства, когда в лагерь нам уже все это перестали доставлять. И сейчас переживает за нас, звонит. Мы не знаем, как и благодарить людей за их участие и доброту.

На вопрос, а что же получила семья Коваленко от российского государства, Любовь Ивановна вздыхает:

— Сим-карты бесплатные на телефон получили, больше ничего. Нами сейчас вообще никто не интересуется. Я сама пошла в администрацию поселка, чтобы знали, что мы есть, оставила паспортные данные и адрес съемной квартиры. Так-то мы довольны, Кузьмолово — поселок хороший. Дочка Катя вышла на работу — правда, пока без документов, взяли ее на склад, она накладные оформляет, платить обещают 25 тысяч рублей в месяц. Вот мне бы зарплату хотя бы в 20 тысяч, было бы замечательно. Но все же упирается в эти дурацкие бумажки. Хорошо, что хоть внучку в больнице принимают — я просила, чуть ли не в ноги заведующей падала. И вот сегодня мы были у лора, на следующей неделе прививку сделают плановую. Это, конечно, нам не положено сейчас, но пожалели ребенка доктора, тоже хорошие женщины.

Навстречу пошли и в детском саду, обещают взять Вику с условием, что документы родители донесут позже. Это для семьи очень хорошая новость. Как и сообщение из Брянской области. Туда попал брат Любови Ивановны.

— Он участник боевых действий на Украине, был ранен и потому уже получил статус беженца. Мастер на все руки, может быть комбайнером, трактористом, водителем и столяр хороший. Нашел себе место в частном сельском хозяйстве. Фермер-работодатель купил брату домик, составили договор, что несколько лет он будет на него работать за это.

Исчезают целыми семьями

А вот с Украины нет хороших новостей. Сын Любови Ивановны получил два ранения. Одно легкое в ногу — пуля прошла навылет, а второе — в голову. Долечивается после военного госпиталя дома.

— Но это уже не самое страшное, сын идет на поправку. Страшно то, что люди у нас в Свердловске пропадают. Обычная история: ехал человек на машине — и нет человека. Целыми семьями исчезают. И нет их ни в больницах, ни в моргах. Машины тоже отыскать не могут.

Еще одна беда — голод. Людям не платят пенсии и зарплаты. Покупать продукты не на что. Пока питаются тем, что выросло на огороде, и старыми запасами.

— Хотя мы и здесь ничего не покупаем. До сих пор еще едим то, что нам дали в Агалатово перед отъездом — гречку, рис, макароны. Но ничего, когда-нибудь все это закончится, и мы вернемся к себе домой, — вздыхает Любовь Ивановна.

Аня из Благодатного, напротив, домой не рвется, а думает о том, как вывезти родителей в Россию:

— Мама звонила, говорят, семью знакомых вчера убили. Бомбили — даже не понятно кто. Снаряд попал в перекрытие, и людей засыпало в подвале. В нашем поселке поставили украинский блокпост, в двухстах метрах от дома, где живут родители. Очень переживаю за них, но как выехать? Дороги обстреливают, машины отбирают. Возле нашего поселка сохранилась железная дорога, но поезда больше не ходят.

 

МК-справка

На прошлой неделе вице-губернатор Петербурга Ольга Казанская сообщила журналистам, что за три месяца в городе и Ленобласти:

18 тысяч переселенцев с юго-востока Украины подали заявление на предоставление временного убежища;

7,7 тысячи человек его уже получили;

18 человек оформили статус беженца;

31 человек официально трудоустроился;

1951 ребенок зачислен в образовательные организации — детсады, школы и колледжи.

Государство по закону должно было оказывать только экстренную медицинскую помощь переселенцам без российских документов, но Минздрав сделал исключение для рожениц, и за три месяца 73 ребенка появилось на свет в роддомах Петербурга. Еще 412 женщин с юго-востока Украины сейчас на сносях.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру