Робертино Лоретти: история вечного мальчика

"МК" в Питере" он дал откровенное интервью и рассказал о былой славе и настоящей любви

В 60-е годы прошлого века произошло знаменательное событие. Тринадцатилетний мальчик своим невероятно красивым и чистым голосом покорил весь мир. По нему сходили с ума женщины и мужчины, миллиардеры и простые люди. Его слава докатилась даже до такой закрытой страны, как СССР. Жизнь Робертино Лоретти, как это всегда случается со звездами, сопровождали слухи и домыслы. Говорили, например, что мальчик потерял голос и уже никогда не сможет петь. Немногие знают, как Робертино преодолел тот спуск, который последовал после стремительного подъема на вершину славы, и что он до сих пор выступает.

"МК" в Питере" он дал откровенное интервью и рассказал о былой славе и настоящей любви

На встречу с корреспондентом «МК» в Питере» Робертино Лоретти прибыл со своим многолетним другом и импресарио Фабрицио Маши. Мы встретились в маленьком кафе на окраине Рима. Мелодией звонка в его мобильнике звучит легендарная «Джамайка», а на экране — наклейка с образом Мадонны. Робертино ни о чем не жалеет. Эмоционально и предельно откровенно он рассказал нашим читателям историю своей жизни.

Любимец женщин и миллиардеров

— Что для вас гастроли в России?

— В Россию я сейчас приезжаю, как к себе домой. Потому что там я всегда нахожу много людей, которые давно следят за моим творчеством, которые меня ждут и принимают всегда с большой теплотой и любовью. Это не только люди старшего поколения. На концертах всегда присутствует много молодежи 15–17 лет, которые знают обо мне, слушают мои песни с зажигалками в руках. Вы знаете, что сказала обо мне Валентина Терешкова?

Когда в 1961 году она совершала свой полет вокруг Земли, ее спросили во время сеанса связи, все ли работает нормально? Она ответила: «Да. Я чувствую себя хорошо, но очень скучаю по Земле. Здесь, в космосе, такая непривычная тишина, что даже пугает меня немного. Мне очень одиноко, не хватает человеческих голосов». «Чем мы можем помочь?» — спросили у нее. И тогда она сказала: «Дайте мне послушать голос Робертино Лоретти». Эту фразу тут же растиражировали все СМИ. Она меня поразила и растрогала. Потому что Терешкова меня вписала в историю, сделала меня легендой.

Я уже давно не тот мальчик, которым был когда-то. Но я не живу прошлым. В некотором смысле сейчас моя жизнь даже интереснее той, прежней. Да, за моими плечами года, и я прибавил в весе. Но вместе с тем достиг зрелости и приобрел жизненный опыт. Кроме того, мой голос по-прежнему имеет харизму. Я часто спрашивал русских женщин, почему они до сих пор получают удовольствие, слушая мой голос?

Те, что постарше, говорили, что мои песни помогают им вернуться назад, в свою молодость. Те, что помоложе, отвечали, что мой голос заставляет их испытывать сильные эмоции и открывать в себе нежные романтические чувства, о которых они раньше не подозревали. Говорили, что, когда я появляюсь на сцене с микрофоном в руках, происходит что-то таинственное и необъяснимое.

— Вы счастливы?

— Я всегда был счастлив. Никогда не чувствовал себя несчастливым.

— Как вы определяете счастье для себя?

— Счастье — это осознание того, что в ближайшем будущем ты будешь нужен людям, что впереди тебя еще ждут интересные встречи. Мне приятно знакомиться с новыми людьми, не только потому, что меня ценят как певца. Я открыл для себя, что люди в Восточной Европе сохранили те ценные качества, которые нечасто встретишь на Западе...

Я вам покажу (открывает свой мобильник-раскладушку), видите? Час назад мне позвонил Владимир. Он русский, но живет на венецианском побережье. Он — импресарио и работает только с известными именами. Владимир передал мне приглашение от президента Казахстана исполнить пять песен во время торжества по поводу дня рождения его сестры. Будет большой банкет: 200 артистов, 300 тысяч роз. Владимир сказал, что все родственники президента очень хотят, чтобы я пел для них.

— Вам не жаль, что на своей родине вы менее известны, чем в странах Восточной Европы и бывшего СССР?

— Это не так. Я очень известен в Италии. Здесь было выпущено 2 миллиона моих дисков. У меня много поклонников по всей Италии, где меня всегда считали идолом. Возможно, обо мне не знают те, кто воспитан по законам общества потребления. Они слепо следуют современным тенденциям и не хотят знать ни о чем другом. Сейчас возвращается мода на музыку 60-х годов, многие исполняют песни того времени.

Только я не хочу выступать в Италии. И совсем не потому, что мне здесь платят 3 тысячи евро, а в Восточной Европе 12–15 тысяч. Я готов петь бесплатно, лишь бы видеть радость в глазах людей. Как-то я пел для одной синьоры-казашки, у которой на Сардинии была прекрасная вилла. Она очень хотела, чтобы я приехал и спел для нее. Я не хотел принять от нее деньги, я их взял только, чтобы не обидеть ее.

— В юности у вас не закружилась голова от неожиданно нахлынувшей славы?

— Я всегда оставался простым парнишкой и не был снобом. Не имел замашек, присущих звездам, не носил маску. Несмотря на то, что был известным, красивым и богатым, не выбирал себе приятелей из обеспеченных и влиятельных семей. Мой друг детства Лучано Мирабелло происходил из семьи победнее моей и был в ней двенадцатым ребенком. Мы вместе голодали. И мы дружны до сих пор.

Я был знаком со многими знаменитыми людьми. Например, с графиней Надей ди Наварро из Нью-Йорка. Миллиардершей, известной во всем мире коллекциями шедевров Тициана, Гойи. Ее дом был — как музей. Когда я приезжал с концертами в Нью-Йорк, там устраивались шикарные вечеринки под названием «Итальянские ночи». Чтобы на них попасть, миллиардеры за два месяца выстраивались в очередь.

Надя всегда присутствовала на этих вечеринках. Мы с ней стали друзьями. Ее дочь была влюблена в меня и мечтала выйти за меня замуж. Говорила, какой я красивый, какой волшебный у меня голос. Но я не собирался тогда ни на ком жениться. Мне было 16 лет, и, как говорят у нас в Италии, «петушок едва начинал расправлять свой гребешок». Поэтому история закончилась лишь несколькими романтическими поцелуями.

Я был близко знаком с дочерью Жозефин Бекер, знаменитой танцовщицы варьете и кабаре «Фоли-Бежер» в Париже. Вокруг меня вращалось много богатых и знаменитых людей, но я всегда слушал свое сердце и никогда не зарился на деньги.

Сладкая жизнь с горьким привкусом

— Как вы познакомились со своей первой женой?

— Моя первая жена происходила из семьи артистов театра и оперетты. Она старше меня на три года. Когда мы познакомились, мне было 20 лет. Я сразу же влюбился в нее, мы поженились, и очень быстро у нас родился ребенок. Потом умерли ее родители. От этого она впала в депрессию и начала пить. Она оказалась слабохарактерной. Постоянно попадала в клинику. Так прошло 20 лет. Я потратил половину своей жизни на то, чтобы вылечить ее, и по возможности старался быть рядом. Но все было напрасно.

Когда я уезжал на концерты, она была пьяная, с сигарой во рту. Когда возвращался, находил ее в том же состоянии. Из-за этого она стала ужасно выглядеть, как если бы прекрасная фотография вдруг превратилась в свой негатив. Понятно, что любовь прошла. Она совершенно не заботилась о детях. Ложилась спать часа в три утра, просыпалась далеко за полдень. Ее даже не интересовало, пошли дети в школу или нет. Она уже не могла водить машину. Мне хотелось жить с женщиной, которая бы заботилась обо мне. А получалось наоборот.

Именно мне приходилось наводить порядок в доме, стирать рубашки. Она только и умела, что сдавать их в химчистку. Мне приходилось их забирать оттуда самому. Она покупала рубашки из натурального шелка (каждая из которых стоила 2–3 тысячи лир), очень дорогие платья, которые потом не носились потому, что она постоянно ошибалась с размером. Потом, когда наша дочь подросла, закончила школу, университет, стала адвокатом и начала зарабатывать приличные деньги, я сказал самому себе: «Хватит! У меня впереди еще целая жизнь!»

Я оставил жене дом со всеми картинами, скульптурами, оставил ей все ее бриллианты и украшения, обязался выплачивать ежемесячно приличную сумму и ушел. Потом я встретил свою нынешнюю жену. Если бы мне довелось десять раз умереть и снова родиться, я бы выбрал только ее. Хрупкая, миниатюрная, очень умная, работает в одной из известных стоматологических клиник в центре Рима, которую посещали Марчелло Мастроянни, Софи Лорен, Федерико Феллини. За установку только одного зуба в этой клинике платят 5000 евро. Она моложе меня на 14 лет. С прежней женой мы расстались, но сохранили дружеские отношения. Как-никак у нас с ней двое детей. Интересно, что, как только мы расстались, она тут же излечилась от алкоголизма.

— Но в Интернете можно найти сообщения, что она умерла...

— Нет. Был момент, когда она чувствовала себя очень плохо, почти умирала. У нее были большие проблемы с печенью. Возможно, кто-то из журналистов опередил события и написал, что она уже умерла. Сейчас ей 70 лет, но выглядит она на все 90. Напротив, моя нынешняя жена в свои 50 кажется молоденькой девушкой. Она не принадлежит к женщинам типа вамп. Наоборот, очень простая и милая в общении, с очаровательной улыбкой. Именно эта ее простота и поразила меня, когда мы только с ней познакомились.

— Где это произошло?

— На ипподроме. Раньше я содержал конюшню, нередко посещал ипподром, где познакомился с ее отцом. Она увлекалась лошадьми, была наездницей. Какое-то время посвящал себя галопу и я. Они обучили меня многому, что связано с лошадьми, — как ухаживать за ними, даже как лечить. Для тестя лошади были страстью, а для меня — хобби. В моей конюшне было 26 лошадей, моим скакунам даже удавалось выигрывать скачки. Но после смерти тестя я покончил с этим. В 40 лет меня еще хватало на все. Но сейчас это хлопотное дело. Супруга работает, я много гастролирую, и на хобби меня уже не хватает. Лошади требуют заботы и внимания. У одной вдруг разболится живот, другая захромает...

— Но это хобби все же приносило вам доход?

— Этот бизнес можно сравнить с морем, у которого существуют приливы и отливы. В какой-то день ты выигрываешь, в какой-то проигрываешь. И потом, надо же было всех этих лошадей кормить. Ежедневно.

— У вас когда-то был еще и ресторан...

— Ресторана тоже больше нет. У моей сестры есть кондитерская в районе Дон Боско, рядом с киностудией «Чинечитта». Мы сотрудничаем: я содержу эту кондитерскую, в которой работают мои племянники, зять.

Бриллиант, найденный на дороге

— Чем наполнена ваша жизнь сегодня?

— Я много гастролирую. Сегодня зарабатываю больше, чем в 20 лет. Я давал мастер-классы в певческой школе в Азербайджане. Взял под свою опеку одного талантливого армянского парнишку. Мне приходится много работать с одаренными детьми, помогать им, потому что без протекции они не пробьются наверх. У их родителей не так много денег. К тому же эти дети вырастают, у них ломается голос, и кто, как не я со своим опытом, может помочь им преодолеть этот трудный период? Ведь если ты вдруг потеряешь голос, тебе его потом не восстановить. Мне в свое время пришлось возвратиться назад и постепенно с помощью упражнений искать свой новый голос.

— Могли бы вы описать ваши ощущения паренька из бедной семьи, который вдруг стал богатым?

— Я тогда был ребенком и не придавал большого значения этим изменениям в моей жизни. Конечно, я замечал, что благодаря мне вместо картофеля и бобов у нас на обед появились шпинат, мясо, курица. Если до этого мы жили в доме без отопления, то теперь смогли обзавестись печкой, которая топилась дровами и углем. У нас никогда не было машины, а тут вдруг появилась «Джульетта» (модель «Альфа Ромео». — Ред.) и мы стали совершать путешествия.

Если раньше я ходил в штанах, которые мне шила мама, то теперь я мог купить себе модные брюки. Эти изменения я, конечно, замечал. Свои первые часы я получил уже в 13 лет, мне их подарили. Специально для меня изготовили золотые запонки в форме дисков потому, что только в одной Дании 100 тысяч моих первых дисков было продано всего за 45 дней. Это был уровень Энрико Карузо.

— Как же после всего этого было возможно остаться самим собой?

— Не все люди одинаковы. Мой любимый артист Тото — а он уровня Чарли Чаплина — говорил: «Скромность — прерогатива великих людей». Тото снялся в 350 фильмах, люди сходили с ума по нему, но он оставался скромным человеком всю свою жизнь. Он приходил меня послушать в кафе Grand'Italia на площади Эфедра в 1960 году, во время римской Олимпиады. Я исполнял песню «Malafemmena», которую написал он. Тото говорил: «Благословенна та мать, которая родила такого сына». Он не хотел, чтобы его узнавали, надевал темные очки и садился всегда в полутемном углу.

Я этого не знал тогда, иначе сошел бы с ума. Ведь он был моим кумиром. Моя мама тоже приходила меня послушать, но ей не удавалось пройти внутрь. Полиция всегда создавала ограждения, и ей приходилось оставаться там. За выступления мне платили 3 тысячи лир в неделю, это сегодняшние 30 евро. Но посетители мне всегда давали чаевые: 10–50 тысяч лир за вечер. Часто приходил один синьор, который давал мне 100 тысяч лир!

— Именно тогда вас заприметил датчанин Вольмер-Соренсен?

— Он был пианистом, который аккомпанировал многим известным певцам по всему миру, а впоследствии стал телепродюсером. Он приехал в Рим, чтобы снять документальный фильм. В один из вечеров Соренсен ссорился со своей женой посреди улицы. Она хотела вернуться в гостиницу, а он настаивал пройтись еще немного. И так, постепенно продвигаясь вперед, они услышали мой голос, а затем увидели толпу на площади.

После того, как я закончил, он подошел ко мне и сказал: «Завтра я приду тебя записывать. Я дам тебе микрофон, и ты мне споешь две песни. Если споешь хорошо и моим компаньонам понравится твое пение, я обещаю увезти тебя в Данию, где ты будешь постоянно выступать». Через 15 дней он мне позвонил, и колесо закрутилось. Я изъездил сначала всю Северную Европу, а затем и остальную. В Западной Европе было продано 18 миллионов моих дисков, а в Восточной — 56 миллионов.

— Соренсен относился к вам как к ребенку? Или, может быть, он хотел за счет вас заработать побольше денег?

— Деньги его не интересовали. Он и так уже был богатым человеком: композитор, дирижер оркестра, продюсер. Он просто хотел помочь раскрыться моему таланту, говорил, что нашел на дороге бриллиант. Потом он создал специально для меня целый штат обслуживающего персонала: импресарио, дискограф и т. д. Он просто был горд тем, что нашел меня.

— Насколько плотным был ваш концертный график в то время?

— Я начал с выступлений на телевидении — на государственных каналах стран Северной Европы. В мае я уже гастролировал по Дании, Финляндии, Норвегии, Швеции, Исландии. Все концерты проходили на открытом воздухе. С ноября начинал выступать в театрах. В среднем 2–3 концерта в день. Так было в первый год. Потом последовали концерты во Франции, Голландии и других странах.

«Меня касалась рука Бога»

— Чему вас научил успех?

— Он научил меня разбираться в людях. Раньше мне требовалось время, чтобы понять, что за человек передо мной, как вести себя с ним. Сейчас мне достаточно поговорить с человеком 5–10 минут, чтобы узнать, кто он есть на самом деле. Я стал неплохим психологом. Могу сразу же отличить фальшивую улыбку от настоящей.

Мне удается проникнуть в душу человека и определить, добрый он или злой, о чем он думает. Возможно, эта способность была заложена во мне от рождения. Просто опыт помог мне ее развить. Еще успех научил меня жить настоящим и в то же время прекрасно представлять себе ближайшее будущее. Это очень важно.

— Доводилось ли вам на вершине своей славы испытывать горькие моменты?

— Мне тяжело приходилось в тот период, когда менялся мой голос. Тогда многие, особенно в СССР, говорили, что мальчик больше не поет потому, что у него пропал голос. На самом деле он никуда не пропадал, а просто мутировал. Это было естественно, я становился юношей и не мог больше петь дискантом. В тот период мне пришлось как бы заново учиться петь. Я чувствовал себя так, будто у меня картофелина во рту. После моего возвращения я уже не мог быть лучшим. Без сомнения, были те, кто превосходил меня в пении. Но все-таки многие делали это гораздо хуже (смеется).

— Что вы почувствовали, когда слава прошла?

— На самом деле она не прошла. Ведь до сих пор очень многие помнят того 13-летнего Робертино. Память, которую я оставил о себе, она никуда не денется. Я не пел всего лишь года два. И сегодня на мои концерты приходят по 300 тысяч зрителей. Например, в Харькове. Где мне пришлось выступать в том, в чем я прилетел в этот город потому, что мой багаж потеряли в аэропорту.

В этот момент Фабрицио Маши сказал, что хочет заказать себе вторую чашку кофе, потому что он устал и почти засыпает. Лоретти, смеясь, сделал ему замечание: «Как ты можешь спать?! Я тут рассказываю историю моей жизни...»

— Какие моменты в вашей карьере запомнились больше всего?

— В 8 лет я был солистом хора Римского оперного театра. Хор состоял из 120 мальчиков. Летом мы часто выступали на сцене под открытым небом в Термах Каракаллы. Но однажды в Ватикане в присутствии папы римского Иоанна XXIII мы представляли оперу «Убийство в кафедральном соборе» композитора Пиццетти. В ней по сюжету после убийства архиепископа Кентерберийского Томаса Бэкета воцарялась тишина. И в этот момент слышался чистый детский голос. Это я исполнял партию ангела. Архиепископ был убит накануне Рождества, и ангел возвещал о том, что в этот день родился Иисус Христос.

Несмотря на то, что эпизод длился всего несколько секунд, он был очень эмоциональным. Опера произвела большое впечатление на Иоанна XXIII, он захотел лично поприветствовать всех артистов. Но в первую очередь наш детский хор. Папа спросил: «Кто из вас пел таким ангельским голосом?» Меня подвели к нему. Все сразу же зашептали: «Встань на колени и поцелуй ему руку». Я никогда не забуду этого момента. В течение жизни мне несколько раз доводилось почувствовать, как рука Бога касается меня. Я — человек глубоко верующий и считаю, что все эти моменты были предначертаны мне свыше.

P. S. 28 ноября король неаполитанской песни Робертино Лоретти и русский тенор Игорь Самарин выступят в петербургском Ледовом дворце с совместным концертом, посвященным Дню матери. Музыкальное сопровождение — губернаторский эстрадно-симфонический оркестр под управлением народного артиста России Станислава Горковенко.

Фото автора и из архива Робертино

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру