Трижды отвергнутый
В прошлом году иностранцы вывезли из нашего города 336 детей. Это больше, чем из любого другого региона. А в Петербурге лидер — 16-й дом ребенка.
— Недавно к нам опять приходили американцы, знакомились с одним из воспитанников. Очевидно, что больше они не придут, ведь вступит в силу закон, запрещающий американцам забирать наших детей, — рассказывает директор этого дома ребенка Нугзар Джанговадзе.
Малыш, к которому приходили потенциальные родители из США, отказник. Его мать была ВИЧ-положительной. Окончательно сказать, болен он или нет, можно будет только, когда ему исполнится полтора года.
— Этого ребенка уже предлагали нашим, российским усыновителям. Но от него трижды отказались. И потому его разрешили усыновлять иностранцам, — объясняет Джанговадзе.
Петербуржцы откровенно боятся связываться детьми из этого дома ребенка, независимо от возраста детей и окончательного диагноза. В 16-м до четырех лет живут малыши, рожденные ВИЧ-позитивными женщинами, чаще всего наркоманками. Американцы реагируют на такое «наследство» ребенка спокойнее, понимая, что диагноз матери — еще не приговор для ее сына или дочки. В Штатах последние три года активно развивалась просветительская программа, развенчивающая мифы о вирусе иммунодефицита человека. Американцы охотно разбирают детей из 16-го дома ребенка. В последние годы это сиротское учреждение стало лидером в Петербурге по числу детей, отданных в иностранные семьи. В 2010 году иностранцы из него забрали 49 отказников, в 2011-м — 54, а к концу осени этого года — 26. Притом, что россияне в 2012-м стали родителями лишь для 14 воспитанников 16-го дома ребенка.
Маленькие узбеки и таджики ждут толерантных мам
Больные сироты, инвалиды — всегда особая тема в обсуждении проблемы иностранного усыновления, где статистикой можно манипулировать очень легко. Так, например, по данным аппарата уполномоченного по правам ребенка в Петербурге, в прошлом году иностранцы забрали в нашем городе из домов ребенка (там воспитываются сироты до 4 лет) 263 отказника, из них лишь 13 имели официальную инвалидность. Можно было бы упрекнуть иностранцев в вывозе из Петербурга здорового генофонда. Но ведь в то же время городская экспертная медицинская комиссия сообщает, что все дети, переданные на международное усыновление, имели как минимум психоневрологическую патологию, а чаще — в сочетании с глазными, сердечно-сосудистыми, хирургическими и иными проблемами.
— Те, кого берут в семьи американцы, всегда со сложностями. Даже если у них нет официально подтвержденной инвалидности, это все равно не простые дети, с проблемами в психике, — уверяет глава петербургского представительства американской компании, оказывающей содействие в усыновлении детей Андрей Пухлов. — Наш суд может отдать ребенка иностранцам только при условии, что его неоднократно отказались усыновлять граждане России. А американцы готовы брать таких сирот. Примерно 50 процентов потенциальных родителей из США указывают в анкете, что согласны на ребенка с госпитальными нуждами, то есть такого, кого необходимо серьезно лечить, возможно, всю жизнь. Остальные 50 процентов соглашаются на детей с «корректируемыми проблемами».
Еще одна категория малышей, которыми крайне редко интересуются петербуржцы, — дети гастарбайтеров.
— У нас еще очень силен мотив усыновления — собственная бездетность. И в такой ситуации родители, конечно, хотят, чтобы приемный ребенок был похож на них, — отмечает председатель правления регионального общественного движения «Петербургские родители» Лада Уварова. — Иностранцы более терпимы и готовы воспитывать узбека или таджика. В этом году у нас было несколько таких случаев, когда американцы забирали детей гастарбайтеров, точно национальность не назову, но кого-то, чьи родители были из азиатских республик, — говорит Андрей Пухлов.
Детей на всех хватит
Петербургский детский омбудсмен Светлана Агапитова предпочитает не комментировать закон «Димы Яковлева», так как не хочет вмешиваться в политические вопросы. Зато всероссийский защитник прав детей Павел Астахов высказался однозначно: он призывает не отдавать российских детей иностранцам, называя эту пагубную практику не иначе как бизнесом, в котором, по словам уполномоченного, ежегодно крутится 1,5 миллиарда долларов.
Усыновление российского ребенка иностранцам действительно обходится недешево — порядка 40–60 тысяч долларов. Это деньги, которые потенциальные родители платят агентствам-посредникам и госорганам за многочисленные документы, тратят на перелеты и проживание. Не каждая семья может позволить себе русского ребенка.
— Я вполне допускаю, что в нашей стране возможна коррупционная составляющая при отборе детей для усыновления иностранцами. И кто-то за деньги может придержать богатому американцу нашего здорового сироту. Подобных разговоров много ходит. Но с реальными историями я еще ни разу не сталкивалась, — говорит Лада Уварова. — Я не могу вспомнить ни одного судебного разбирательства, хотя такая тема наверняка бы заинтересовала СМИ. А если Павел Астахов об этом говорит, то не стоит ли ему бороться именно с этой проблемой, а не поддерживать запрет на все американское усыновление. И, в конце концов, даже если такие случаи все-таки существуют, то все равно в России остается такое количество детей, которым нужны родители, что для россиян точно хватит. У нас ежегодно забирают в семьи лишь 20–30 процентов воспитанников сиротских учреждений.
Кого-то пугает сама процедура усыновления. Но Уварова считает, что это еще один предрассудок. В отличие от иностранцев нашим соотечественникам не надо платить за усыновление. Собрать документы под силу любому, кто задастся такой целью. В среднем на это уходит один месяц. Еще два месяца — это обязательные занятия в школе приемных родителей. Американцы на это тратят в среднем 6–12 месяцев.
— Ограничения для приемных родителей минимальны. Человек не должен иметь судимостей за преступления против жизни и здоровья людей, ему необходимо иметь жилье, причем достаточно комнаты, хотя бы съемной, в которой было бы место для ребенка — его сна и занятий, а также нужен доход в расчете регионального прожиточныого минимума на каждого члена семьи, включая приемного ребенка. Это не такие уж обременительные требования, — считает Уварова.
Кроме того, в споре об усыновлении зачастую забывается, что в нашей стране популярнее не усыновлять в чистом виде ребенка, а оформлять над ним опеку или брать в приемную семью. Так в Петербурге в этом году усыновлен (горожанами и иностранцами) был 281 ребенок, 195 отправились в приемные семьи и еще над 441-м была оформлена опека. Для ребенка, особенно в сознательном возрасте, нет разницы, почему его забирают из детского дома в семью, где его будут любить. Разницу понимают только родители. При усыновлении сын или дочка получают те же права, что и родные, но лишаются всех сиротских льгот, а родители получат лишь единовременное пособие около 20 тысяч рублей. Опекунам же, попечителям и приемным семьям выплачивают более 6 тысяч рублей в месяц. Кроме того, дети сохраняют ряд льгот, а самое главное — право на предоставление им жилья по достижении совершеннолетия.
Инвалиды страдают за Диму Яковлева
Возможно, проблема усыновлений не в их количестве. В Петербурге только в этом году нашли родителей более 900 детей. Из них лишь 171 усыновлены иностранцами.
Проблема в другом. Наши усыновители весьма придирчивы, подавляющее большинство приемных родителей мечтает о здоровой голубоглазой девочке. А таких точно на всех не хватит.
— Наша организация ведет собственную базу данных детей, которым нужны родители. Сейчас в ней 1500 человек из нескольких регионов Северо-Запада. Среди них есть и инвалиды, — рассказывает Лада Уварова. — Десять процентов инвалидов усыновляют американцы. Они, например, забирают детей с синдромом Дауна — пусть единицы таких детей, но в Петербурге за последние годы ни один российский гражданин не усыновил такого ребенка. Зато я знаю семью Клименко, которая воспитывает «особых» детей и подростков. Они усыновили уже семерых. Сейчас живут в Краснодарском крае, и местные органы опеки всеми силами препятствуют тому, чтобы Клименко взяли еще двух детей, один из которых в очень тяжелом состоянии. Препятствуют формально потому, что якобы боятся, что это негативно скажется на воспитании остальных детей. Но у меня есть подозрения, что чиновники просто не хотят, чтобы на их территории жили такие дети, которым нужны льготы и поддержка.
Семья Клименко уникальна. Кроме них, у детей-инвалидов надежда была только на иностранцев. Закон «Димы Яковлева» ударит прежде всего по таким детям. В Петербурге на середину декабря в региональном банке данных детей, оставшихся без попечения родителей, числился 2851 ребенок, из них 650 имеют инвалидность. А сколько ее не имеют, но рождены от ВИЧ-позитивных матерей (только в 16-м доме ребенка их воспитывается порядка полутора сотен), от мамаш-мигрантов или просто запущенные дети, с которыми некогда заниматься воспитателям. Они ждут родителей, а не американцев, итальянцев или русских. Ведь усыновляют не страны, а мамы и папы. И важнее не откуда они, а какие. Стоит ли вспоминать все случаи издевательств над приемными детьми как в США, так и в России. Но сколько есть счастливых примеров во всех странах! Не логичнее ли заниматься грамотным отбором приемных родителей и их поддержкой, а не решать проблему самым простым способом — запретом?
